Ответное послание султана Мехмеда II (1451 1481 гг.) василевсу Константину XI Палеологу (1449–1453 гг.) в августе 1452 г. по поводу постройки турками на европейском берегу Босфора крепости Румели Хисар.
От твоего города не отнимаю ничего. За пределами своего рва твой город (Константинополь) не имеет ничего. Если я пожелал выстроить крепость на берегу Босфора, ты не имеешь права мешать мне. Все мне принадлежит: и крепость на азиатской стороне, заселенная турками, и земли к западу (на европейской стороне), незаселенные, так как ромеи не имеют права селиться на них. Разве вы не знаете, как во время наступления венгров на Варну[254] мой отец[255] затруднялся переправиться через пролив, а ваш император[256] привел франкские суда в Дарданеллы, к раздражению мусульман и на потеху гяуров?[257] Тогда мой отец поклялся выстроить крепость на европейском берегу[258], и я исполняю его замыслы. Не мешайте мне распоряжаться в моих владениях и скажите своему царю, что нынешний султан не таков, как прежние, и легко стерпит то, в чем они затруднялись. Если же еще кто явится ко мне по этому делу, с него будет содрана кожа.
Из «Большой хроники» византийского мемуариста, придворного василевса Константина XI, Георгия Сфрандзи (1401 — ок. 1478 гг.), о числе войск, участвовавших в сражении за Константинополь в апреле 1453 г.
Глава 3. […] Еще 10 апреля, сосчитав свой флот и сухопутное — конное и пешее — войско, эмир[259] нашел, что трирем, бирем, монорем, быстроходных кораблей и небольших судов было у него до 420 вымпелов, а войска, которое сражалось на суше, — 258 тысяч человек. Для сопротивления им мужчин внутри города такой огромной величины было 4 973, кроме иностранцев, которых едва насчитывалось 2 000.
Из «Повести о взятии Царьграда» (конец XV в.) Нестора Искандера, православного русича, очевидца и участника последней осады Константинополя.
От шума стрелявших пушек и пищалей, от колокольного звона и крика дравшихся людей, от молний, вспыхивающих от оружия, от плача и рыдания городских жителей, жен и детей казалось, что небо и земля соединились и поколебались. Нельзя было слышать друг друга: вопли, плач и рыдание людей соединились с шумом битвы и колокольным звоном в единый звук, похожий на сильный гром. От множества огней и стрельбы из пушек и пищалей сгустившийся дым покрыл город и войска; люди не могли видеть друг друга; многие задыхались от порохового дыма.
Византийский историк Дука Фокийский (ок. 1400–1470 гг.) об осаде Константинополя весной 1453 г. Хорошо осведомленный автор состоял на дипломатической службе у генуэзских правителей на острове Лесбосе.
Глава 38. […] Часто, выскакивая за ров, вступали ромеи в рукопашный бой с турками, иногда отступая, иногда же захватывая пленных. Но это не приносило ромеям пользы, ибо, по правде сказать, один ромей был против двадцати турок […]. А галатские генуэзцы еще до прихода тирана[260], находившегося еще в Адрианополе, отправили послов, возвещая искреннюю к нему дружбу и возобновляя написанные раньше договора. И он отвечал, что он — друг их и не забыл свою любовь к ним, только чтоб не оказались они помогающими городу […]. А тиран в свою очередь думал: «Дозволю я, чтобы змея спала, до тех пор, пока поражу дракона, и тогда один легкий удар по голове, и у нее потемнеет в глазах». Так и случилось.
Хронист Георгий Сфрандзи (1401 — ок. 1477 гг.) о поведении императора Константина XI в последние часы обороны Константинополя.
Итак, когда все это[261] увидел несчастный император, повелитель мой, то, проливая слезы, стал он призывать на помощь Бога, а воинов побуждал отважней сражаться. Но уже никакой надежды на совместные действия воинов на помощь Божию не было. Пришпорив коня, поскакал он туда, где шла густая толпа нечестивцев: как Сампсон напал он на чужеземцев и в первой же схватке прогнал нечестивцев от стен. Дивное чудо это видели все там находившиеся и смотревшие. Как лев, скрежеща зубами и держа в руке обнаженный меч, он заколол им множество неприятелей, и кровь их рекой стекала с ног и рук его.
254
Речь идет о неудачном, закончившимся поражением под Варной Крестовом походе 1443–1444 гг., вождями которого были король Польши и Венгрии Владислав III Ягеллон (1434–1444 гг.), трансильванский воевода Янош Хуньяди и кардинал Джулиано Чезарини.
258
На азиатском берегу Босфора такая крепость — Анатоли Хисар уже была выстроена в 1396 г.