В эпоху поздней античности латынь и греческий язык являлись ведущими культурными языками римского государства, причем носители латыни доминировали на Западе, а греческого — на Востоке. Это были два «мировых языка». К концу VI в. греко-латинское двуязычие стало более редким на Востоке, чем прежде. Неа Роми — Новый Рим — Константинополь превратился в космополитичный город с многими общинами, говорившими на разных языках. Впрочем, латынь еще продолжали использовать в командном языке армии и при дворе как официальный язык. Но характерно, что, если родным языком императоров Анастасия (491–518 гг.) и Юстиниана Великого (527–565 гг.) была латынь, то уже через пол сотни лет, к концу VI столетия, император Маврикий (582–602 гг.) не знал этого языка.
В некоторых окраинных пределах Ромейского царства сложились свои литературные языки. Так, с V в. такой язык был в принявшей христианство Армении, на него переводили многие христианские тексты на греческом и древнесирийском. Сирийский и армянский диалекты доминировали в западной Месопотамии, Сирии и Палестине, причем в Сирии уже в течение IV в. тоже сложился литературный язык. Но в городах явно преобладал греческий, если не считать все египетские центры, где доминировал язык коптов (от арабского кипт или купт — «египтянин»), то есть поздняя форма египетского языка. Он утвердился здесь вместе с рождением в Египте мощной Церкви монофиситов, противостоявшей грекоговорящей ортодоксальной Церкви. Свой язык оставался и в рано принявшей христианство Грузии.
Такая языковая пестрота, вероятно, задержалась бы надолго, если бы не волна арабских завоеваний, ураганом обрушившихся на Византию с 40-х гг. VII в. и на протяжении жизни одного поколения отторгнувших у нее большую часть восточных провинций (эпархий), преимущественно с районами сирийского и коптского языка (карта 2). Именно это обстоятельство способствовало превращению византийского государства в более универсальную монархию, где греческий язык с правления василевса Ираклия (610–641 гг.), к слову, выходца из африканского грекоговорящего Карфагена, окончательно приобрел статус государственного языка, на него было переведено делопроизводство, хотя это не означало, что из обихода исчезли другие языки. Вряд ли Ромейскому царству удавалось бы столь быстро и успешно восстанавливать экономику, наращивать военный потенциал, противостоять могущественным врагам, если бы не проводимая мудрая политика «открытых дверей», социальная, правовая, языковая и в определенной степени даже религиозная терпимость по отношению к каждой общине, что удивительно сочеталось с державной спесью, присущей всем ромеям.
Необозримые просторы христианской Империи действительно населяли люди не только разного языка, но и разной веры. Так, здесь проживали евреи, которые не считали Иисуса Христа Богом и праздновали день субботний, а не воскресный; арабы, которые молились Аллаху, обращаясь лицом к Мекке; армяне, среди которых было немало монофиситов; палестинские самаритяне, изначально враждебные христианам, впрочем, как и иудеям; сирийцы — сиры, исповедовавшие несторианство, или латины (католики), утверждавшие, что Святой Дух исходит не только от Бога Отца, но и от Бога Сына. Ортодоксальные ромеи опровергали богословские заблуждения этих людей и считали, что все франки — грубы, неразумны, надменны и жадны, все армяне — хитры и коварны, арабы, сарацины — злы и жестоки, печенеги-пачинакиты — злобны, грязны и вшивы и т. п. Тем не менее, они давали армянам важные должности и саны, вплоть до царских, брали в свои войска ивиров-грузин, печенегов или тех же латинов — англосаксов (инглинов), данов, немцев (немитцев, германов, алеманнов), успешно торговали с венецианскими купцами и печенегами, лечились у еврейских врачей и покупали хлеб у арабских булочников.