В «Обещании на рассвете» Ромен Гари вспоминает толстую стопку писем Мозжухина, которые мать якобы хранила в секретной шкатулке, словно героиня сентиментального романа. Но дело в том, что Мозжухин никогда не писал писем, однако был человеком предельно аккуратным и хранил каждую бумажку. После его смерти все документы перевезла в Москву его невестка, вернувшаяся в СССР, и в блокнотах Мозжухина нет ни единого упоминания о Мине Касев, Мине Овчинской или Нине Борисовской — последнее имя Мина Овчинская якобы взяла в качестве сценического псевдонима, когда жила в Вильно, Варшаве, Ницце или в Москве.
Возможно, Гари позаимствовал это имя из «Княжеских ночей», книги своего друга Жозефа Кесселя, которым он восхищался и на которого хотел походить. Одну из героинь этой мелодраматической истории зовут Елена Борисовна. Действие разворачивается в среде русских эмигрантов, бежавших в двадцатые годы в Париж. Кроме того, Роман Касев утверждал, что и Гари — сценический псевдоним его матери{94}.
В блокнотах Мозжухина ни одного из перечисленных имен мы не находим. А ведь он записал, например, московский адрес своей сожительницы Ольги Телегиной и их сына Александра, которых оставил. И ни одна из любовниц актера, в числе которых была даже знаменитая Кики де Монпарнас, к своему большому огорчению, не получала от него писем.
После революции Иван Мозжухин переехал из Москвы в Крым, а в феврале 1920 года покинул Россию вместе со своим антрепренером Иосифом Ермолиным, режиссерами Протазановым и Волковым и коллегами по актерскому цеху Римским и Лисенко. В Ялте они сели на греческое судно, которое 20 марта, несколько недель спустя, бросило якорь в марсельском порту.
Во Франции Мозжухин сразу же приступил к работе над двумя фильмами в двадцатые годы никак не мог навестить в Польше якобы бывшую любовницу, которую в свое время оставил с ребенком. То, что Гари полностью выдумал эту историю, только доказывает его с Миной любовь к мелодраматическим сюжетам.
Гари видел все фильмы Мозжухина, демонстрировавшиеся в синематеке. Он был настолько очарован этой личностью, что, приезжая на Балеарские острова в Пуэрто-Андре, где у него была роскошная вилла, без конца расспрашивал о нем маркизу де ла Фалез, которая познакомилась с актером в 1923 году на съемках мрачного сюрреалистического фильма «Пылающий костер»{95}, снятого по сценарию самого Мозжухина. Гари намекал ей, что Мозжухин мог быть его отцом, но маркиза не верила ни единому его слову.
6
Материальные трудности начались сразу же после разрыва Мины и Лейба. Драматичная сцена переезда в «Обещании на рассвете», якобы связанного с разорением семьи, в действительности косвенно отражает ее распад, и после развода мать вместе с сыном отправились жить к родителям в Свечаны, а еще через несколько месяцев — в Варшаву. В глазах Ромена Гари Вильно и Варшава были лишь частью долгого пути Мины Овчинской во Францию.
Когда Лейб ушел, Мина продолжала делать шляпы, но они расходились плохо, и денег на жизнь не хватало. Ей не раз случалось задалживать за квартиру и терпеть, как следствие, недовольство и угрозы домовладельцев.
Соседи презирали госпожу Касев, которую бросил муж с ребенком, и ей пришлось уехать из собственного дома и вернуться к родителям в Свечаны.
Роскошный открытый лимузин воображаемого отца Гари Ивана Мозжухина, проехавший по городу, полному голодных беженцев Первой мировой войны, и остановившийся напротив дома на Велке Погулянке, 16, — не более чем фантазия Гари, призванная убедить читателей «Обещания на рассвете», что его отцом был вовсе не Лейб Касев, и представить жизнь своей матери в более оптимистичном свете.
На страницах «Обещания на рассвете» Гари рассказывает, что в десять лет перенес подряд две опасные болезни: скарлатину и нефрит, от которых едва не умер.
«Всё началось с того, что я заболел. Едва я стал вставать после скарлатины, как начался нефрит, и лучшие врачи, осмотрев меня, заключили, что положение безнадежно»{96}.
Однако в медицинской карте лейтенанта Ромена Гари де Касева, составленной врачом группы «Лотарингия» Бернаром Берко, не значится ни скарлатина, ни нефрит. В графе перенесенных заболеваний указана только ангина, которой Гари болел в феврале 1938 года, находясь на авиабазе в Салон-де-Прованс.
Действительно ли маленького Романа осматривали немецкие специалисты, приглашенные в Вильно? В учетной книге консьержа дома на Велке Погулянке, 16 есть записи о поездке Мины и Романа в Италию и пребывании в Бордигере в период между 25 марта и 28 апреля 1925 года.