В ходе подготовки похорон возникло также препятствие в лице священника церкви Сен-Луи у Дворца инвалидов отца Жоржа Деконье. Дело в том, что Ромен Гари был иудеем, а следовательно, служить по нему панихиду было нельзя. Тогда Диего Гари предложил Анне Прюкналь в последний раз спеть для его отца. В то время она была на гастролях на юге Франции, но, узнав о просьбе Диего, сразу же вылетела в Париж.
Гражданская панихида состоялась во вторник 9 декабря. Попрощаться с писателем пришли многие почитатели его таланта. Госсекретарь иностранных дел Оливье Стирн представлял правительство. Среди присутствовавших на церемонии были также Жан д’Ормессон, Мишель Друа, Морис Дрюон, Клод Руа, Клод Бурде, Жак Шабан-Дельмас, Эдгар Фор.
Рядом с Диего стояли Поль и Анни Павловичи, единственные родственники писателя, а также несколько близких ему людей: Лесли Бланш, Анна де ла Бом, Сюзанна Салмановиц, Рене и Сильвия Ажид, Луи Бертанья, Робер Люк, Клод и Робер Галлимары, Люк Бальбон, Лейла Шеллаби. Анне де ла Бом удалось отстоять цветы, которые на похоронах с военными почестями обычно не положены. На подушке из черного бархата лежали награды Ромена Гари, а его гроб, обернутый французским триколором, несли одиннадцать авиаторов.
Хоры в церкви были также украшены французскими флагами. Здесь с усопшим, которого он помнил еще молодым человеком, защищавшим страну во время войны, попрощался аббат Годар, бывший священник эскадрильи «Лотарингия»: «Простите мне, дорогой Ромен Гари, что я сегодня говорю эти горькие слова Вам и Вашему сыну <…> в этом месте, где Вы сами провожали в последний путь „Товарищей освобождения“. Простите, что своей речью отвлек Вас от воспоминаний о них».
Затем Анна Прюкналь спела на польском «Лилового негра» — пошловатую песенку, которую так любила напевать Мина Овчинская, когда Гари был еще ребенком. Некоторые журналисты решили, что это какая-то древнееврейская песня.
Литургии не было, никто не молился вслух. Как сказал священник, это была просто «минута тишины, мира, успокоения, которую каждый провел так, как подсказывали ему его сердце и вера, помня о том, как преклонялся усопший перед истинной любовью»{857}.
Хвалебную речь своему другу произнес генерал Мишель Фуке: «Ромен Гари был одним из тех редких, очень редких людей, кто еще в молодости понял, кем он хотел бы стать в будущем — или, скорее, кем он должен был стать (ибо он видел в этом обязательство, долг). И он достиг своего идеала, и при каких обстоятельствах!» Вспоминая о том авиаторе эскадрильи «Лотарингия», которым был когда-то Гари, он сказал: «Ромен Гари, без сомнения, менее всего походил на солдата: он одевался ультрамодно и небрежно и не слишком точно придерживался расписания, — если только речь не шла о главном: о боевом задании».
«Здесь жил Ромен Гари — „Товарищ освобождения“, писатель и дипломат, с 1963 года до своей смерти 2 декабря 1980 года».
Мемориальная доска на даме 108 на рюд ю Бак.
Фото М. Дуцева.
В завершение во дворе Дворца инвалидов состоялась военная церемония, в ходе которой отряд военно-воздушных сил отдал последние почести-с фанфарами и барабанным боем — авиатору эскадрильи «Лотарингия»; присутствовали также бывшие участники движения «Свободная Франция» и «Товарищи освобождения». Генерал Симон произнес надгробное слово.