II
У вокзала в Витербо Ромэну Мирмо ждал автомобиль князя Альванци. Встречаясь с грузной машиной, местные жители презрительно сторонились. Витербо не создан для современных орудий передвижения, тяжелых и стремительных. В этом Ромэна убеждалась, когда мотор, взобравшись по скату скалистой возвышенности, на которой расположен город, въезжал в узкие и ломаные улицы. Витербо — старинный город с тихими, маленькими площадями, где в стертые водоемы стекают фонтаны, где темные, прижавшиеся друг к другу дома угрюмо смотрят на прохожего, где жители носят горные плащи и оглядывают чужеземца с высокомерной подозрительностью.
Город прошлого, Витербо суров, нелюдим и печален. Его архаический и хмурый воздух как бы располагает к неистовым и молчаливым раздумиям. В этой строгой и мрачной раме, страсти, взлелеянные одиночеством, тайной и тишиной, должны достигать опасной степени напряжения. Душа, с усилием сосредоточась, должна возбуждаться необузданно. Ромэна старалась уловить на встречных лицах какие-нибудь признаки, подтверждающие эти размышления, но те, в которые она всматривалась, были по большей части безмолвны и замкнуты. Или, может быть, она ошибалась, и всего лишь заурядная провинциальная скука была подлинным уделом этих людей, шагавших по мрачным переулкам, входивших в темные лавки, пересекавших пустынные площади?
У них, наверное, были свои мелкие интересы, мелкие будничные заботы, личные стремления, помогавшие им сносить эту скуку, которой весь Витербо казался пропитан. Но какова же должна была быть в этой среде жизнь случайных обитателей, которые были не отсюда родом и у которых поэтому не могло быть ни местных привычек, ни местных связей? И Ромэна подумала о чиновниках, которых их служебная карьера забрасывает на время в этот неприютный город. А офицеры здешнего гарнизона, как выносят они однообразие этой ссылки? Чем они занимают свой досуг?
Ромэна Мирмо встретила нескольких из их числа. Закутанные в голубоватые плащи, волоча сабли по стертым плитам, они вызывающе оглядывали ее на ходу. По этим самым улицам, по этим самым площадям в такой же форме, праздный, пламенный, романический, наверное, часто бродил молодой маркиз Креспини, чья трагическая смерть, вероятно, все еще страстно обсуждается в этом любопытном и унылом городке, где, заслышав необычный храп автомобиля, люди выходят на порог и показываются в окнах.
Теперь Ромэне становилась понятнее драма, обагрившая кровью виллу Альванци.
Она понимала, с какой внезапной и дикой силой могла возрасти любовь в этой строгой и печальной обстановке, где не было ничего, что могло бы рассеять навязчивую мысль, что могло бы развлечь сердце этого молодого офицера, этого Креспини, приехавшего из Неаполя и очутившегося в этом суровом гористом городе в полном одиночестве и во власти своих дум. Когда этот юноша влюбился, вокруг него не оказалось ничего, что могло бы служить противовесом его страсти. Она развилась в нем свободно и яростно и наконец толкнула его на фельетонную выходку, привела его к хрупкой лестнице, в позе героя романа. Но только ли подражание романическим вымыслам внушило этому Креспини его попытку ночного вторжения и любовного разбоя? Не воскресил ли в нем древний Витербо душу былых времен, раз он прибег к таким грубо-анахроническим приемам? Эта подкупленная камеристка, этот похищенный садовый ключ, это снотворное зелье, эта приставленная к балкону лестница, не Витербо ли повинен во всем этом? Не он ли породил эту драму, так странно напоминающую что-то давно прошедшее?
Пока Ромэна Мирмо размышляла таким образом, автомобиль уже выехал из города. Он быстро мчался по разнообразной и живописной местности. Дорога то пересекала поля, то шла вдоль садов и деревень. Навстречу попадались крестьянские тележки, медленно сторонившиеся при звуке гудка. Сигналы участились у въезда в небольшое местечко, столпившее свои дома около квадратной колокольни. Потом мотор пересек окруженную аркадами площадь, въехал в переулок, окаймленный высокими кирпичными стенами, и остановился у ворот с гербом. Из низенького домика, укрытого ползучими розами, вышел, кланяясь, привратник виллы Альванци. Его фетровая шляпа была украшена длинным фазаньим пером. Старые ворота распахнулись, открывая длинную дубовую аллею, в конце которой величественный фонтан возносил свои пирамиды и чаши, своих тритонов и дельфинов.
Вилла Альванци — большое квадратное здание с фронтоном, украшенным статуями и вазами. Автомобиль подъехал к лестнице в четыре ступени, ведущей в просторный вестибюль с коробчатым потолком, покоящимся на мраморных колоннах. В него и ввел мадам Мирмо ливрейный лакей, открывший дверцу автомобиля. Разглядывая четыре больших гобелена, изображавших главные эпизоды жизни кардинала Альванци, витербоского епископа времен Возрождения, Ромэна сняла свое дорожное манто. Лакей отвесил поклон.