Как подлетел к ней сквозь толпу, он не помнил. Выхватил её из рук мужика, осмотрел: рана была на животе.
– Лея! Открой глаза! Не молчи!!! Смотри на меня! Врача! Скорую вызвали?
Ему кричали, что стреляли из травматики, что, скорее всего, она жить будет. Он их не слушал. Не в лучшем состоянии были и другие жертвы: кто-то стонал, кто-то был в состоянии шока.
– Лея! Лисёнок! Посмотри на меня!!! – отчаянно призывал он.
Она открыла глаза, слабо улыбнулась.
–Лёша…
И обмякла в его руках, потеряв сознание. Он прижал её к себе, целовал в лоб: на Меркулова было страшно смотреть!.. Наконец, завыли сирены. Клуб оцепили наряды полиции, врачи с носилками бежали на помощь.
– Слава Богу, быстро приехали, – прошептал белый как мел Меркулов, укладывая Лею на носилки.
Кто-то подобрал и положил рядом с ней её сумочку. На улице было много народу, пресса вела репортаж. Назойливый оператор тщательно снимал Меркулова, Лею на носилках, и как их помещают в скорую.
Лёхе было на него наплевать, он повторял как мантру:
– Девочка моя, потерпи! Потерпи до больницы. Ты меня слышишь?!
* * *
Дарико сидела в гостиной, перед телевизором на коврике, и делала упражнения по растяжке, которым научила её дочь. Шла программа вечерних новостей. Турава слушала вполуха, больше концентрируясь на дыхании.
Как вдруг диктор с экрана произнёс:
– А теперь экстренная новость. Только что в одном из московских ночных клубов на концерте рок-группы "Брандспойт" неизвестный открыл стрельбу из травматического оружия. Есть жертвы. Среди них – балерина одного из московских театров Лея Турава. Судя по всему, это – девушка солиста "Брандспойта" Алексея Меркулова. Личности других пострадавших устанавливаются…
Дальше Дарико уже не слушала. "Саша!!!" – услышал её крик Наумов и прибежал в гостиную. Она стояла с безумными глазами, ища защиты у супруга от этой страшной новости.
– Саша! Наша девочка… – она не договорила, ноги её ослабели, и она упала на руки мужу.
– Дэри, сядь, – мягко приказал Наумов. – Давай всё по порядку, и попробуй без эмоций.
Дарико передала мужу всё, что услышала в новостях.
– Ты же сама журналист: информация может быть необъективная. Не накручивай себя. Я во всём разберусь!
Турава с восхищением смотрела на Сашу, благодаря небо за то, что он у неё есть.
* * *
Лея пришла в себя уже в реанимобиле. Её перевязали, кровь уже не шла. Меркулов держал её за руку, другой рукой гладил по щеке.
– Как ты меня напугала… Маленький коварный Лис!
Она улыбалась, потом поцеловала руку, ту, что касалась её щеки.
– А концерт – просто фантастика!
– Да уж, надолго запомнится! – с сарказмом произнёс Меркулов.
– Как фамилия? – спросила доктор, заполняя бланки.
– Меркулов. Имя Алексей, – отозвался Лёха.
– У девушки как имя и отчество?
– Лея Александровна, – продиктовал он.
– Так и запишем: Меркулова Лея Александровна. Полная дата рождения?
– Турава. Моя фамилия – Турава, – поправила Лея, потом нежно посмотрела на Алексея. – Хотя… "Меркулова Лея Александровна" – тоже отлично звучит.
Телефон её зазвонил внезапно, Меркулов нащупал сумочку, достал телефон и, не подумав, ответил.
– Да, слушаю.
Потом только сообразил:
– Лея, по-моему, это твой отец…
– Отец?!
– Передаю ей трубку…
Лея выхватила у него телефон:
– Папочка, что-то случилось?
– Ты где, в больнице? Только не ври мне! Мы видели репортаж: мать в истерике бьётся.
– Пап! Со мной всё хорошо. Стреляли из травматического оружия, это резиновая пулька такая, мне в живот попала.
– Это ты мне будешь рассказывать, что такое травматика?! Крови много потеряла?
Лея была ошарашена: "Вот откуда он знает все подробности?!"
– Не так, чтобы… Но я себя нормально чувствую.
– Я вылетаю в Москву.
– Папа, не стоит бросать дела из-за моей царапины.
Меркулов взял телефон.
– Ещё раз добрый вечер, Лея права: всё под контролем, ей сделают перевязку и, скорее всего, отправят домой. Вам, действительно не обязательно срываться в Москву.
– Тебя забыл спросить! – резко оборвал Алексея Наумов.
* * *
В больнице извлекли пулю, обработали рану. Вопреки прогнозам Меркулова, домой Лею не пустили. Алексея пытались выгнать из больницы, но он под предлогом, что она теперь боится оставаться без него одна, остался ночевать на стуле рядом с её кроватью.
В коридоре были слышны шаги, в соседней палате шумел кран: видимо, умывались перед сном. В палате, где лежала Турава, стояла тишина. Меркулов положил голову ей на кровать, она, не видя в темноте его лица, гладила его по голове, запуская тонкие пальцы в его короткую шевелюру.