Вэйс включил телефон, зашёл в интернет и набрал несколько цифр. На телефон Европы тут же пришла смс-ка: "Привет от Европы". Дядя Миша тоже уже спешил поделиться новостью, ему тоже пришла смс-ка.
– Пока все получили пробники, – предупредил Вэйс.
– Впечатляет, – мрачно буркнул Лёва.
– Если я сломаю шею на соревнованиях на мотоцикле – это не в счёт. Но если будет малейшее подозрение, что меня убрали, – на следующий день мои друзья активизируют программу ликвидации всех счетов. Да, предупреждаю сразу, по-тихому перевести в другой банк не получится: я прикрепил программу слежения за средствами. Поэтому в ваших интересах меня беречь.
– Тебе бы в ФСБ работать…
– Так звали уже три раза. На кой оно мне! – отмахнулся Уваров. – Я – мирный человек, если меня не трогать…
Европа откинулся в кресле и задумался. Вэйс угадал его мысли:
– В героя играть не буду, в полицию не пойду. А если вызовут, скажу, что бандиты были в масках и что никого опознать не сумею.
– Умный ты мужик, Вэйс! – Европа помолчал, потом добавил. – Семь миллионов можешь оставить себе, за моральный ущерб, и разойдёмся, как в море корабли. Хватит?
– Вполне.
Вэйс вернулся в свою комнату к компьютеру. Через три часа позвал Михалёва и Европу. Тот позвонил в Лондон и Швейцарию. Вернулся с ухмылкой:
– Со счетами всё нормально, меня уверяли, что просто был сбой в системе…
– Ну, нужно ведь им свою репутацию как-то спасать, – засмеялся Уваров. – Русские счета проверьте.
– Да, уже пришли смс-ки. Жаль мне тебя отпускать, Вэйс.
– Что, всё-таки грохнуть хочется? – с сарказмом произнёс Алексей. – Не советую искушать судьбу…
– Да нет. Такого профессионала бы нам… Ладно, куда тебя отвезти?
– Откуда забрали. Там мой мотоцикл на стоянке. И телефон мой пусть Михас вернёт.
* * *
Как только телефон оказался снова у него, Вэйс позвонил Лее.
– Вэйс! Пожалуйста! Сделай всё, что они хотят, Вэйс! Ты меня слышишь?! – плакала она в трубке.
– Лея! Я еду домой. Все нормально, Лисёнок! Все проблемы улажены, я же обещал, – как мог, пытался успокоить Лею Алексей. – Я очень соскучился!
– Сделай всё, как они хотят, умоляю! – всхлипывала она, словно не слыша его.
– Ты в Листовом, дома?
– Да, я жду тебя… Я не смогу без тебя… – перешла она на шёпот.
Она ждала его на крыльце, как только Алексей заглушил мотоцикл, бросилась к нему. Он выбрался из седла, снял шлем и прижал её к груди, повторяя:
–Всё хорошо, я с тобой, девочка моя, я с тобой.
Лею била дрожь: Уваров гладил её по спине и не мог успокоить. Так они стояли, пока Лея не затихла. Потом он поставил мотоцикл в гараж, взял её за руку и повёл в дом. Она не отходила от него ни на шаг, не отпускала руку, льнула к нему. Когда Уваров отправился в душ, шагнула за ним.
Он, было, пошутил: "Со мной пойдёшь?! " – но увидел её глаза и осёкся.
Глаза Леи были больные, внимательные и тревожные. И ещё… она не улыбалась и ничего не говорила. В душ он пошёл один, но вымылся наскоро и быстро вернулся к ней. За ужином Турава сидела рядом, уткнувшись губами ему в плечо, глядя в одну точку, не проронив ни слова. Прибрала кухню, вымыла тарелки: она делала всё на автомате, даже двигалась не грациозно, как обычно, а как механическая кукла. "Лея! Что с тобой?!" – запаниковал Алексей, чувствуя недоброе.
Он очень рассчитывал, что в спальне, под его поцелуями, она оживёт. Без изменений… На поцелуи, ласки не отвечала, просто прижалась к его груди, как испуганный зверёк, цеплялась за его руки и плечи и смотрела мимо него, пустыми отсутствующими глазами…
Вэйс по-настоящему испугался. Он включил свет, посадил Лею перед собой, обхватил её лицо ладонями, повернул к себе: встряхнул и заставил посмотреть в его глаза. "Лея! Лисёнок! Что с тобой, девочка моя?! Ты меня узнаёшь?!" Турава висела в его руках, как тряпка, посмотрела на него, не видя его, Вэйса, секунды две и снова отвела взгляд мёртвых пустых глаз. Потом обвила его за шею и прижалась к нему, как ребёнок. Уваров понял: молния стресса прошла сквозь неё, что-то нарушив внутри. "Маленькая моя! Прости меня!!!" Он укрыл её одеялом, обнял и уснул, нежно обвивая руками своё сокровище.
Утром, найдя в телефоне Леи номер Байера, позвонил ему:
– Срочно в больницу! – скомандовал тот.
Вдруг откуда-то в голове Вэйса возникла картинка: мать подводит его за руку к отцу Андрею, настоятелю Храма Всех Святых, и они разговаривают два часа наедине.