– Молодцы! Тест второй – на удержание внимания…
* * *
Вечером в бывшую квартиру Алины позвонила молодая супружеская пара: рыжеволосая женщина с мужем. Дверь открыл хозяин квартиры. Супружеская пара осмотрела собаку, и муж обратился к хозяину:
– Если собака породистая, как Вы говорите, у неё должны быть документы, можно на них взглянуть? Видите ли, моя супруга намерена участвовать в выставках. Правда, дорогая?
Рыжеволосая спутница подтвердила грациозным кивком головы.
У Романа забегали глаза.
– Документы на собаку утеряны, но это – чистопородная сука, уверяю Вас!
Байер отвёл в сторону хозяина собаки и доверительно сказал:
– Как я полагаю, Вы хотите избавиться от пса. А мне надоело с женой таскаться по смотринам собак. Может, мы выручим друг друга?! Давайте так, я попробую её уговорить взять именно Вашу собаку, а Вы мне её уступите за символическую цену, скажем, тысячи две, идёт?! Ибо без документов она будет восприниматься уже не как шелти, а как помесь – дворняжка.
– Две тысячи за чистопородную шелти? Вы знаете, за сколько я её купил?
– Ну, нет, так нет… Я же не настаиваю! Надумаете – позвоните, телефончик на листке я Вам оставил, – и он обратился к жене. – Пойдём, дорогая! Напомни мне, по какому адресу нам пуделя смотреть?
В этот вечер Норой интересовались ещё четыре покупателя. Собака нравилась всем, но как только речь заходила о документах, они разворачивались и уходили. Роман рвал и метал, ему было невдомёк, что все покупатели были подставные лица – друзья и знакомые Байера. В конце вечера он сам позвонил Александру:
– Я согласен.
– Какая жалость! Мы с женой уже приобрели пуделя с документами для выставок. Но в качестве второй собаки, чтобы пуделёк не скучал, я готов купить Вашу собаку, скажем, за тысячу. Всё равно, без документов она будет для всех простой дворнягой…
– Забирайте. Но только сегодня.
Через полчаса Байер приехал и забрал Нору к себе. Утром ему позвонил Лёва.
– Саша, я про Нору хотел спросить.
– А Нора теперь моя собака.
– Ура!!!
– Лёва, ты чего?! Мама же услышит.
– Не, она в магазин ушла, ткань купить и иголки к машинке швейной.
– А она что, шьёт?
– Она раньше очень хорошо шила, мама – закройщик и швея. У неё даже фигуристы костюмы заказывали и, как их.., бальные танцы! Ей Рома запретил работать дома: не любил, когда домой приходили.
– Интересно… А сейчас деньги-то у вас есть?
– Не знаю. Мама клиентов старых обзванивает. Говорит, будут клиенты – будут деньги. А Нора теперь насовсем твоя?
– Насовсем.
Лёва вздохнул в трубке.
– Эй, ты чего? Она и твоя тоже. Просто, пока ты маленький, я её кормить и лечить буду, а потом – ты. Когда денежки зарабатывать будешь. Идёт?
– Идёт! – счастливый, обрадовался Лёвка. – А ты к нам приходить будешь?
– Нет, Лёва.
– Так Ромы ведь нет. Ты что, мамы моей боишься?!
– Нет, – засмеялся Байер. – Мамы твоей я не боюсь. А что, маму Алину стоит бояться?
– Иногда да… – доверительно произнёс Лёва. – Она в угол может поставить и ещё по попе полотенцем.
Байер захохотал, Нора заливисто залаяла.
– Ой, Нора лает! – восхитился ребёнок. – А ты можешь дать ей трубку?
Сашка скомандовал:
– Нора, ко мне! Поговори с человеком.
И он поднёс трубку к самому уху собаки. Шелти замерла, а затем застучала хвостом по полу и залаяла – поговорили.
– Ну, ладно, Лёвушка, мне по делам надо. Ты звони, хорошо?! Про Нору мне будешь рассказывать: что она любит, что нет. Ты же хорошо её знаешь.
– Да, хорошо.
–Вот и поможешь мне с собакой. И маму слушайся.
– Ладно, – серьёзно сказал Лёва и положил трубку.
Нора подошла, положила морду Саше на колени и посмотрела на него печальными глазами.
– Скучаешь по ним? Я тоже… Но мы же не сдадимся?! Я по крайней мере не собираюсь! – сказал он собаке и потрепал её по загривку.
* * *
Три недели не прошли – промелькнули. Несколько раз, когда мама уходила надолго, Лёва звонил Саше. И если тот оказывался свободен в это время, то сажал Нору в машину и ехал к дому, где Алина снимала квартиру. Лёва выходил к ним, и они носились с Норой по двору. Потом он на прощание висел у Саши на шее и бежал домой, чтобы мама не узнала. Это был их большой мужской секрет! Лёва очень гордился и тщательно скрывал их тайну от мамы.
Тридцать первое июля в десять вечера Саша ставил Тайоту на стоянку, как вдруг позвонил Лёва.
– Ты чего, малой, не спишь?
– Саш, я боюсь!
– То есть?! Ты один что ли?
– Нет! Но мама сначала плакала в ванной, а теперь не отвечает, когда я ей стучу.