Улия. Ах, ей не нужно много времени и длинных речей. Спроси её, как она раньше делала, вечерами, с рыбаками у лодок. На сетях, провонявших рыбой.
Жаннетта. Спасибо, Улия, спасибо!
Улия. Оставь при себе свои благодарности, воровка!
Жаннетта. Теперь, когда ты защищаешься, мне больше не стыдно! Спасибо, Улия!
Фредерик (желая отвести её в сторону). Замолчите! Оставьте её!
Жаннетта. Ты могла бы заплакать, неожиданно утопиться, тогда бы мне было тебя жаль, но ты стала защищаться, как любая женщина, которую обокрали!
Улия. Воровка, да — воровка!
Фредерик. Прекратите, обе!
Улия. Прекратить, мне? Нужно ещё, чтобы я замолчала! Она тебя забрала, а я должна прекращать?
Жаннетта. Как ты неловка, Улия! Ты вся чопорная, достойная. Ты думаешь только о своей ненависти, думаешь о том зле, которое тебе причиняют. Плачь лучше, поплачь, облегчи душу!
Улия. Ты будешь слишком счастлива, если я заплачу, не рассчитывай!
Жаннетта. Плачь! Он только этого и ждёт, чтобы взять тебя назад. Он тебя ещё любит, ты же видишь. Хотя бы посмотри на него!
Улия. Нет.
Жаннетта. Но я кричу, я не причёсана, я некрасива! Я ему сейчас не нравлюсь. Он сейчас жалеет о тебе. Плачь, скорее заплачь, Улия!
Улия. Нет! У меня будет полно времени, чтобы плакать. У меня будут слёзы, когда я останусь одна.
Жаннетта. Тогда вырви мне глаза! Расцарапай меня, бей, я не буду защищаться! Но сделай что-нибудь некрасивое — ты тоже, чтобы я не была одна! Он думает только о тебе, он тебя только слышит в эту минуту. Сделай что-нибудь некрасивое или я тебя убью, плюну тебе в глаза!
Она бросается на Улию. Сделав ей больно, Фредерик хватает Жаннетту и сильно отталкивает.
Фредерик. Оставьте её теперь. Я так хочу!
Жаннетта (победительно кричит издалека). Он меня ударил! Видела, как он ударил меня! Меня ударил! Я — его жена!
Фредерик (нежно обращаясь к Улии). Уходи, Улия. Ты больше стоишь, чем она, я уверен, и она, быть может, сделала всё то, что ты сказала, но она говорит правду — теперь она моя жена.
Улия (поворачиваясь, бежит к кухне, крича). Помогите, мама, помогите!
Жаннетта (закрыв глаза, говорит грубым голосом). Как вы должны меня сейчас ненавидеть.
Фредерик (жёстко, не глядя на неё). Поднимитесь к себе в комнату… соберите всё, что хотите с собой взять и ждите меня у дома.
Жаннетта выходит. Появляется Люсьен.
Люстьен. Не сделаете же вы этого? Фредерик. Сделаю. И немедленно.
Люстьен. Не делайте этого. Это всегда обречено на провал.
Фредерик. Почему?
Люстьен. Потому что слишком приятно. А всё, что приятно — запрещено, вы разве не знали? (Наливает себе стакан вина.) Например, вот стакан вина — ничего особенного, греет немного, когда вино впитается в душу… а запрещено. Нужно пользоваться мгновениями невнимания. (Пьёт одним махом.) Хоп-ля! Он и не заметил.
Фредерик. Кто это он?
Люстьен (показывая пальцем вверх). Этот самый, наверху. Всякий раз, когда мы счастливы, он в чудовищной ярости. Ему это не нравится.
Фредерик. Вы пьяны.
Люстьен. Ещё, к сожалению, нет. Я бываю пьян только позднее, глубокой ночью. Вы не сделаете этого, скажите? Это заранее обречено.
Фредерик. Увидим.
Люстьен. Я лично уже вижу. Вижу вас обоих через неделю, вижу вас через три месяца, через год. Прямо кино перед глазами. Пошлая киношка. Есть ещё время. Идите к Улии и к маме на кухню. Скажите им, что вы бредили.
Фредерик. Я не бредил!
Люстьен. Посмотрите на меня, старина. Я не похож на нежного человека. Не делайте этого! Только ради Улии.
Фредерик. Я больше не могу думать о ней!
Люстьен. Любовь — это ничто. Насмешка, ложь, ветер. А Улия просто умрёт. Не делайте этого! Это не стоит той боли, которую она испытает, нет смысла причинять её и себе, но, главное, другим. Любовь — это ничто. Она не стоит и слёзы ребёнка. Не делайте этого!
Фредерик. Я уже всё это себе сказал. Теперь слишком поздно.
Люстьен. Вы не могли себе сказать всего, вы ничего не знаете. А я знаю. Я всё знаю. Я обучен! Моё образование мне дорого стоило! И я всё ещё продолжаю платить. Я купил его в рассрочку и буду выплачивать всю жизнь… Только теперь я могу говорить. У меня диплом по любви! Я получил рогатого доктора! У меня есть авторитет! Не делайте этого, старина, это заранее обречено на провал.