— Я думал, что он тебя даже не узнал в последний раз, когда ты была у него.
— Это верно. Но периодически память к нему возвращается. И тогда он становится еще более беспомощным. — Она вздохнула. — Не знаю, что лучше. — Она с горечью вспомнила свой визит к отцу месяц назад.
В тот день она провела с отцом мучительные полчаса, выслушивая его обвинения в равнодушии, лености, подлости и прочих грехах. Суждения его были, как ни странно, резкими и суровыми. Сара не могла сделать скидку на его болезнь. Дело в том, что все это она слышала много раз еще в те времена, когда он был в полном здравии.
Когда она была помоложе и отец был на пике своей формы, он не упускал случая, чтобы не прочитать ей наставление. Упрекал в том, что у нее сложился комплекс Золушки, всерьез хотел, чтобы она занялась своей психикой и поборола в себе чувство ущербности и параноидальные всплески. Находчивая Сара возражала: если она и впрямь Золушка, тогда где же, черт возьми, ее добрая крестная и когда наконец объявится прекрасный принц с ее хрустальной туфелькой? У Сары сложилось своего рода убеждение в том, что мужчины — если они не свиньи, то уж обязательно лягушки. И никакими поцелуями не обратить их в принцев.
— Ты действительно хочешь съездить к нему, Сара? Только честно. — Берни смерил ее своим неподражаемым проникновенным взглядом, от которого Саре всегда становилось неуютно. Хотя она и считала Берни своим лучшим другом и доверяла ему как никому другому, она все-таки предпочитала оставаться скрытной.
— Я обещала Мелани, что съезжу в субботу.
Берни покачал головой, одновременно запихивая в рот еще кусочек хлеба.
— Интересно, как долго ты еще будешь позволять этой парочке дурачить тебя, дорогая моя? Трахаешься с ними уже тридцать два года, черт тебя побери.
— Ну, не все же тридцать два года я трахаюсь.
Берни взял ложку и взволнованно помахал ею.
— В том-то и проблема. Когда ты в последний раз этим занималась, Сара?
— Ты переоцениваешь значение секса.
Берни хмыкнул.
— Вовсе нет. Ну-ка, давай похвастаемся своими победами на любовном фронте. Хочешь знать, когда я трахался в последний раз?
— Нет. Я хочу знать, поедешь ли ты со мной к отцу в субботу.
— Ладно, решено. Я еду. А теперь ты позволишь мне рассказать божественные подробности моей вчерашней встречи с Антонио? Знаешь ли ты, что он — первый настоящий любовник за последние несколько месяцев, который не вызвал у меня отвращения и с которым я познал смачный секс и получил истинное наслаждение? Со всеми другими партнерами — сопящими, стонущими, хрюкающими — я даже не мог сосредоточиться, и — ни хрена не получалось. Тони — совсем другое дело. Он может изобразить такое… Знаешь, берет виноградное желе…
Сара жестом остановила его.
— Пожалуйста. Избавь меня от пошлых подробностей. Виноградное желе — мое любимое лакомство. Будь другом, позволь мне и дальше наслаждаться им.
Около девяти вечера Сара стояла перед распахнутым холодильником в своей вытянутой, как вагон, кухоньке и пыталась сообразить, чем бы поужинать. Выбор не отличался разнообразием. Пара ломтей вчерашней пиццы, кусок заветренного сыра, наполовину опорожненный лоток со свининой «ло мейн». Его-то она и облюбовала в первую очередь, но потом вспомнила, что он лежит в холодильнике уже больше двух недель, и это ее остановило.
Взгляд ее зажегся было при виде баночки с виноградным желе «Велч», что стояла на верхней полке. Легкая улыбка промелькнула на ее губах. Нет, сегодня вечером сандвич с ореховым маслом и виноградным желе в глотку не полезет. Спасибо Берни.
Сара вздохнула, пытаясь представить, что же проделывал с этим желе любовник Берни. Может, потому и была так пресна ее сексуальная жизнь, что ей не хватало виноградного желе. А может, просто не было любовников. Уже месяца два она ни с кем не встречалась. Что же до секса как такового…
Саре впервые вдруг стало интересно, с кем сегодня свидание у ее сестры. Кто-то новый? Мелани случайно не назвала его имени по телефону? Кажется, нет. Мелани вообще не слишком охотно делилась с ней подробностями своей личной жизни. Да и Сара не откровенничала с сестрой. По правде говоря, и повода-то для подобных откровений не было. Но, даже если бы и появился, меньше всего ей хотелось бы доверить свои сердечные тайны Мелани. Они никогда не были слишком близки, хотя в минуты жизненных испытаний Мелани всегда оказывалась рядом, готовая прийти на помощь. Но, скорее всего, как психотерапевт, а не как родная сестра.
Думать о Мелани, как и о своей личной жизни, надоело, и Сара предпочла сосредоточиться на сиюминутных проблемах. Что же все-таки съесть? Она остановила свой выбор на куске пиццы, который тут же и разогрела в микроволновой печи. Пицца ожила, стала мягкой и сочной, но голода все равно не утолила.