Она вскочила, бросилась вон из спальни Мелани. В коридоре увидела серебряный подсвечник, стоявший на столике. Схватив его, прижала к груди. Нет. Не думай. Действуй. В этом твое спасение.
Она бесшумно спускалась по лестнице. Боясь лишний раз вздохнуть. Надеясь лишь на то, что ей удастся застать его врасплох.
Даже и на первом этаже музыка звучала все так же тихо. Поначалу Сара решила, что она доносится из приемной Мелани. Но там было так темно.
И тут она вспомнила. Стереоколонки. Но проигрыватель находится в кабинете Мелани.
Вот где он притаился. Вот где поджидал ее. Ее убийца. Искуситель. Любовник?
Вцепившись в подсвечник обеими руками, Сара осторожно приоткрыла дверь в приемную. По комнате блуждал лунный свет. И в нем купалась музыка.
Взгляд Сары упал на закрытую дверь, ведущую в личный кабинет Мелани. Да. Он там. Ждет. Изнывает от желания. Манит ее к себе. Ромео…
Зажав подсвечник в одной руке, другой она нащупала ручку двери. Лишь одна мысль настойчиво стучала в голове: Нанести удар первой.
И, лишь повернув ручку двери, Сара поняла, что музыка уже не звучит. Когда это произошло? Разве она не слышала ее, входя в приемную? Видимо, она просто отвлеклась и перестала прислушиваться.
А может, это он выключил проигрыватель. Чтобы лучше слышать ее шаги.
Сара замерла. Что она делает? О чем только что думала? Ах, да. Нанести удар первой.
Да, таков был ее план. А что еще ей оставалось? Слишком поздно звать на помощь.
Она ворвалась в кабинет, бешено размахивая перед собой подсвечником. Выходи, ты, ублюдок, негодяй, ты, сердцеед чертов…
Никто не набросился на нее. В этой комнате, как и во всех остальных, никого не было.
Он прячется. Готовится к прыжку. Как все монстры.
Она зажгла лампу на столе Мелани. Не выпуская из рук подсвечник. Никто не выскочил из темноты.
Неужели он ушел? Неужели это была очередная романтическая игра?
Она подошла к проигрывателю. Никакого компакт-диска с «Голубой рапсодией». Никакой кассеты. Где же звучала музыка? И вообще, слышала ли она ее?
Оглушительный рев музыки, ворвавшийся в комнату, поверг ее в ужас. Пока до нее не дошло, что это была вовсе не рапсодия, а тяжелый рок. И донесся он из автомобиля, промчавшегося за окном.
Она присела на край стола Мелани, опустив подсвечник на колени. Ты теряешь рассудок, Сара. Ты уже не в силах совладать с разбушевавшимся воображением.
Утром Сара испытала странное смущение и растерянность. Непривычно было проснуться в своей бывшей спальне на Скотт-стрит, которую Мелани переоборудовала в комнату для гостей. И, как всегда бывало по утрам с тех пор как погибла Мелани, ей отчаянно захотелось, чтобы реальность оказалась привычным ночным кошмаром.
К сожалению, действительность была ужаснее, чем все ночные кошмары, вместе взятые.
Взгляд ее упал на телефонный аппарат, стоявший на тумбочке возле кровати. Берни. Да. Ему всегда удавалось вдохнуть в нее оптимизма. Почти всегда. И, помимо всего прочего, он искренне переживал за нее.
Он снял трубку сразу же.
— Это я, Сара. И со мной все в порядке, — выпалила она.
— Надеюсь, ты знаешь, что тебе предстоит оплатить лечение моей язвы.
— У тебя же нет язвы.
— Будет.
— О, Берни, что за чушь.
— Ты слышала новости?
— Какие еще новости? — насторожилась она.
— Еще одно… тело без сердца было найдено вчера вечером. Какая-то проститутка. Ее нашли в отеле неподалеку от Дворца правосудия. Полицейские еще не сделали заявления, но, поскольку проститутки — это не амплуа Ромео, говорят, что, возможно, объявился его двойник.
— Нет. Это он, — еле слышно прошептала она. — Ему нужно было еще одно сердце.
— Что это значит?
— Ничего. Не обращай внимания.
— Где ты, Сара?
— Это секрет.
— С каких это пор между нами секреты?
Она почувствовала, как к глазам подступили слезы.
— Боюсь, что уже давно.
— Сара, ты плачешь?
— Еще нет.
— Тебе нужно чье-нибудь плечо, чтобы выплакаться на нем?
— Было бы неплохо. — Но подумала она не о плече Берни. Ей нужно было плечо Джона. Почему все у нее в жизни так скомкано? Почему нет ни одного клочка чистого, гладкого, без морщинок?
— Одно только слово, милая, и я плюхаюсь в авто и срочно доставляю тебе свое плечо.
— Я люблю твое плечо. Люблю тебя. Но я устала от слез. Я просто позвонила сказать тебе, что со мной все в порядке.
— Верится с трудом.
— Мы скоро обо всем поговорим, Берни. — Она собралась повесить трубку.