Никто из полицейских, работавших сейчас на месте преступления, не сомневался в том, что убийство доктора Розен наделает много шуму. За последние несколько месяцев всеобщей истерии по поводу проделок маньяка опытный психиатр Мелани Розен стала местной телезвездой. Так что и мэру, и окружному прокурору, и шефу полиции следовало настроиться на постоянное давление сверху, которое, впрочем, они не замедлят спустить на своих подчиненных. Для прессы, конечно, настанут «урожайные» деньки. В последнее время имя Ромео было на слуху у всех горожан. Теперь же его ожидала повсеместная известность. Беда в том, что ажиотаж вокруг этого имени грозил перерасти во всеобщую панику. Пресечь которую мог лишь арест убийцы. Ходили упорные слухи, что уже запущен в производство телефильм о кровавых похождениях маньяка. Единственной проблемой оставался выбор актера на роль главного персонажа. Продюсеры ждали, когда будет пойман настоящий Ромео. Собирались звонить доктору Мелани Розен с просьбой помочь составить психологический портрет убийцы.
— Мне нехорошо, — пробормотал Перри и плюхнулся в кресло, обмякнув, как драная тряпичная кукла.
— Что, тошнит? — спросил Аллегро. — Может, хотите пройти в ванную?
Перри покачал головой. Вагнер налил из сифона воды в бумажный стаканчик. Перри отмахнулся, и Вагнер сам выпил ее одним большим глотком. Аллегро достал из кармана своего серого шерстяного пиджака пластинку жвачки, надеясь, что она перебьет кислый привкус во рту. Перри опять начал тихонько всхлипывать.
Солнечные лучи наконец пробились сквозь молочный утренний туман, и поток ласкового света влился в огромное окно, из которого открывался живописный вид на городские холмы. Вагнер праздно оглядел просторное помещение приемной, стены цвета слоновой кости, развешанные на них японские гравюры, исполненные большого художественного вкуса. Вокруг стеклянного кофейного столика с основанием в форме куба стояли четыре кресла, обтянутые серовато-белым твидом. На крышке столика были разложены журналы.
— Нам нужно выяснить некоторые моменты, мистер Перри. — Аллегро устроился в кресле возле плачущего пациента.
Перри покачал головой, отмахнувшись рукой от полицейских. Аллегро посмотрел на Вагнера, который стоял у окна. Тот пожал плечами, достал из внутреннего кармана своего синего блейзера пачку «Кэмел», раскрыл ее и жестом заядлого курильщика выбил оттуда сигарету.
— Я думал, ты бросил, — сказал Аллегро.
— Да, я тоже так думал, — ответил Вагнер закуривая.
— Мистер Перри говорит, что появился здесь около восьми утра. — Он бросил взгляд на Перри. — Верно?
Перри не ответил.
— И что входная дверь была открыта, — продолжил Вагнер. — Вы ведь так сказали, мистер Перри?
На этот раз Перри еле заметно кивнул головой.
— Что вас заставило подняться наверх? — спросил Аллегро.
— Она… не… вышла… ко мне.
Аллегро поскреб щетинистый подбородок.
— И вы решили сами подняться к ней?
— Она… всегда… принимает меня… вовремя. Сначала я… прошел… по коридору.
Аллегро выглянул в коридор, ведущий из приемной к кабинету доктора Розен, скрывавшемуся за массивными створчатыми дверями из красного дерева.
— Вы, наверное, подумали, что она задержалась с другим пациентом?
Перри покачал головой, все еще всхлипывая.
— Нет. По пятницам… я у нее… первый.
Детективы переглянулись. Оба обратили внимание на то, как Перри произнес слово «первый». С нескрываемой гордостью, с сознанием собственной значимости.
— Итак, что вы делали дальше? — спросил Аллегро. — Пошли проверить, у себя ли она?
Перри кивнул головой. Он вытер мокрое от слез лицо манжетой своей фланелевой рубашки, потом опять втиснул руку меж крепко зажатых бедер.
— И, убедившись, что ее в кабинете нет… — подхватил Вагнер, подталкивая его к дальнейшим откровениям.
— Я… забеспокоился. Я подумал… может… ей стало… нехорошо… или она… упала… или еще что-нибудь.
— Вы постучались, прежде чем войти в ее апартаменты? — спросил Аллегро.
Перри поднял на него красные от слез глаза.
— Конечно, постучался. — В голосе его зазвучали враждебные нотки.