Кот. Оказывается, это полосатый кот Тим прыгнул на подоконник. Он потерся своей пушистой щечкой о стекло, замяукал. Видимо, искал укрытия от сырой ночи.
Сара вслух рассмеялась над собственной глупостью и нелепыми страхами. Проникшись жалостью к несчастному полосатику, она потянулась к окну, чтобы приоткрыть его и впустить беднягу. Что-то звякнуло об оконную раму. Приглядевшись, Сара заметила металлическую бляшку на кошачьем ошейнике. Это было блестящее золотое сердце.
Сара бросилась закрывать жалюзи. Ее колотила крупная дрожь.
За окном по-прежнему жалобно мяукал кот.
Позвонить в полицию. Позвать Аллегро. Попросить защиты.
Но от кого? От безобидного котенка? «Но, офицер, у него на ошейнике была бирка в форме сердца!» Он решит, что она помешалась. И окажется не единственным, кто поставит подобный диагноз.
Она решительно выгребла из раковины стеклянные осколки и швырнула их в помойное ведро. Прямо на клочки записки, которую отправила туда же перед сном.
Это просто ночные страхи. Выброси их из головы. Иди спать.
Она в классной комнате. Забилась в угол. Она в пижаме. Неудивительно, что приходится прятаться.
Звук приближающихся шагов. Сердце замирает. «Заткнись, заткнись, затк…» Задерживает дыхание. До посинения.
Слишком поздно. Он видит ее. Учитель. Мистер Сойер. О, он так зол. Лицо красное от гнева. Красное, как ее пижама.
Постой, ведь ты уже не в пижаме. На тебе подвенечное платье матери — атласное, с кружевом. Мама придет в бешенство. Негоже играть с ее подвенечным платьем.
«О, посмотри, что ты наделала», — с отвращением произносит он.
Он тычет пальцем в огромное красное пятно на подвенечном платье. Краска. Красная темпера.
Нет, нет, нет. Это не краска. Кровь. Липкая, мокрая, густая красная кровь.
«Ну, на этот раз тебе достанется. Это послужит тебе уроком. Хорошим уроком».
Она готовится к наказанию.
Утром ее дом был по-прежнему окружен плотным кольцом газетчиков. Сара уже мысленно представляла себе заголовки, которыми будут пестреть первые полосы их изданий. «СЕСТРА ПСИХИАТРА СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ…»
Сара понимала, что стоит ей выйти на улицу, как она тут же окажется под перекрестным огнем их расспросов. И еще она подумала о том очкарике, фанате Ромео. Интересно, вернулся ли он? И не поджидают ли ее там, за дверью, такие же оголтелые энтузиасты? Готовые съесть ее живьем? Аллегро приглушил зуммер ее телефона, а она уже сама отключила и дверной звонок. Но и это не помогало. Она не могла спать, есть и даже думать. Почему ее не оставят в покое? Поразительно, как жадны люди до чужих страданий и боли.
Если бы только она могла затаиться в своей хибаре и выждать, пока они не переметнутся к очередному кровавому сюжету, утратив интерес к ней. Но сегодня, во всяком случае, это невозможно. В похоронном бюро ее ждут с одеждой для Мелани. Она должна принять вызов, брошенный ей судьбой.
Уже в вестибюле она начала лихорадочно соображать, как выбраться из дома незамеченной. Может, через черный ход? И угодить прямо в объятия прессы. По крыше? Ну да, конечно, сигануть на пятнадцать футов, аккурат на крышу соседнего здания? Что еще?
Скрип, раздавшийся за ее спиной, заставил Сару содрогнуться. Она резко развернулась, готовая встретить любую опасность, и тут же устыдилась собственной глупости, увидев выглянувшего из своей квартиры соседа.
Викки Вольтер — в серебристых домашних туфлях — подвязывал шнуром свое ярко-розовое атласное кимоно.
— Помочь, дорогуша?
Сара горько усмехнулась.
— Можешь превратить меня в невидимку?
— Нет, но могу сделать кое-что похожее, — хрипло произнес рыжеволосый трансвестит, поманив ее к себе идеально наманикюренным пальцем.
В отличие от жилища Сары, квартирка Викки сияла чистотой и была столь же вызывающе-роскошной, как и ее обитатель. Темно-синие бархатные шторы с золотистыми кистями. Покрывало из овчины ярко-малинового цвета на королевских размеров кровати с вычурными резными спинками. На полу — мягкий розовый ковер. Стены цвета хурмы украшены эротическими рисунками и плакатами с портретами самых сексуальных в Сан-Франциско артистов-трансвеститов. «Что Лола хочет, Лола получает», — гласила реклама «Клуб де Сер». «Покуролесь вместе с Вандой», — приглашала афиша «Джуни Лавз». И еще один плакат, сразу привлекший внимание Сары: знакомая рыжеволосая похотливая красотка в облегающем красном платье растянулась на рояле «а-ля Мишель Пфайффер». Подпись внизу поясняла: «Каждый вечер: Викки Вольтер в клубе «Хамелеон».