Так началась история актрисы Надин Шевалье и бестрепетного хроникёра подпольного мира Сервоса Монта.
У босса мафии Мазелли он одолжил деньги и вложил их в постановку новатора французской сцены Лорена Мессала, выдвинув одно-единственное условие: главную роль в спектакле должна играть Надин. Слыша, как робко, по слогам актриса читает текст роли, Мессала впадает в неистовство. Надин начинает плакать. Не от унижения! Нет! Она привыкла чувствовать себя униженной, поруганной. Она плачет от отчаяния. Ей доверили роль в большом, серьёзном спектакле — а она не может справиться с ней. Но постепенно в робкой, не верящей в свои силы женщине просыпается яркая актриса. Теперь дело за критиками. Труппа собралась в кафе в ожидании утренних газет. Надин скромно сидит в стороне, погружённая в невесёлые думы. И когда Мессала начинает зачитывать вслух уничижительные пассажи рецензента, её голова падает на колени. Она опять начинает плакать, горько, надсадно. Ведь подверглись осмеянию их творческие усилия, устремления, их планы на будущее. Сервос Монт, продюсер, потерял все свои деньги, Надин — последнюю надежду на возрождение. К тому же есть денежный долг, его необходимо немедленно вернуть. Мазелли требует, чтобы Сервос Монт сделал несколько порнографических снимков для шантажа. Но фотограф отказывается. Его избивают зло, методично, с немыслимой жестокостью, пока лицо не превращается в кровоточащий кусок мяса. В таком жалком состоянии и находит Сервоса Надин, когда через несколько часов приходит к нему домой. Она давно смирилась со своей несчастной судьбой, но вид этого истерзанного тела приводит её в отчаяние. Теперь пришла очередь Надин помочь человеку, пытавшемуся спасти её от окончательного морального падения. Его преданная любовь зажгла в её душе не менее сильное ответное чувство.
«Главное — любить» — парижский фильм. Его действие происходит в том же городе, где снимал свои картины и Клод Сотэ, любимый режиссёр актрисы. Надин Шевалье могла жить рядом с Розали, Элен или Марией. Может быть, их дома располагались в соседних кварталах. Они могли ходить по одним и тем же улицам, встречать одних и тех же мужчин. Но до чего Надин Шевалье не похожа на женщин Сотэ, олицетворяющих гордое достоинство и загадочность женской души!
Фильм «Главное — любить» поставил молодой польский режиссер Анджей Жулавский. Как и Роми Шнайдер, он был чужаком во французском кино и справедливо полагал, что может найти в нём собственное место, не подстраиваясь под господствующий стиль, но отходя от него. Этим во многом и объяснялась эстетика этого страстного, порой даже истеричного фильма.
Поначалу между режиссёром и актрисой сложились довольно напряжённые отношения. Роми крайне болезненно реагировала на любое неуважение к своей личности. Съемочная площадка с детских лет стала для нее вместилищем жизненного и творческого опыта. «Я верю, что сотрудничество с крупными режиссёрами обогащает не только в сфере актёрского мастерства, но и жизненного опыта»[65], — писала она в 1970 году и потому относилась с предельной серьёзностью ко всему происходящему на площадке.
Сочтя, что Жулавский был не слишком почтителен к ней, она послала ему резкую записку: «Жулавский, если тебе что-то нужно от меня, то изволь прийти сам, а не посылай ко мне своих ассистенток! Ты должен привыкнуть к тому, что женщины не мальчики на побегушках. Кончай со своим комплексом турецкого паши»[66]. Каким-то образом эта записка попала в печать, что вовсе не способствовало установлению дружеских отношений. Наверно, в другом случае она бы предпочла порвать всякие контакты с Жулавским, но чутьё подсказало, что Надин Шевалье может стать её личным творческим достижением, и не ошиблась. Жулавский сделал то, что не удавалось ни одному французскому режиссеру. Он позволил импульсивной натуре актрисы прорваться наружу и уничтожить её рафинированную внешнюю оболочку.
Надин Шевалье — существо поверженное. Она живет на пределе возможностей и не может смириться с теми жестокими ударами, которые ей наносит судьба. Ярость или смятение — вот что чувствует Надин. Картине Жулавского присущ особый накал страстей. Не случайно для участия в ней был приглашен Клаус Кински, актёр взрывного темперамента, аккумулирующий мощную нервную энергию. Он задает тот высокий градус эмоционального накала, на который вынуждены настраиваться и другие исполнители. Кински исполнил роль немецкого актера Циммера, выступающего с Надин в спектакле Мессала. Они образуют удивительно подходящую друг другу пару, и остается только пожалеть, что этот интересный и во многом необычный дуэт не был больше использован в кино.