В качестве актрисы Сара Бьязини дебютировала в 2004 году, когда ей исполнилось 27 лет. Мама в этом возрасте, снявшись в 20 фильмах, благодаря работе у Орсона Уэллса и Лукино Висконти уже считалась звездой международного класса.
Тем не менее роль в фильме «Жюли, Шевалье де Мопен» оказалась весьма интересной. Она была решена режиссёром Шарлоттой Брандстрем в русле современных феминистских тенденций, хотя действие происходит в XVII веке. Жюли Мопен, певица королевской оперы, одновременно была и великолепной фехтовальщицей, что заставляло её часто появляться в мужском платье. Будучи необыкновенно привлекательной, она с легкостью покоряла и мужские и женские сердца, имея любовников обоего пола. Показанный по французскому телевидению фильм был принят с большим интересом. Однако с тех пор Сара не получала интересных предложений. Кстати, французский продюсер Данон предлагал ей сыграть главную роль в фильме «Роми», но она отказалась, очевидно боясь нелестных замечаний критиков.
Трудно сказать, как сложится её дальнейшая судьба. Актриса в 2005 году довольно успешно дебютировала в театре в пьесе «Босиком в парке». Сара не обладает красотой матери и одним этим разочаровывает людей. Быть может, её карьера развивалась бы более успешно, если бы над ней не довлела фигура матери и она была бы более свободна в выборе ролей и творческих предпочтений. «Быть дочерью Роми Шнайдер — очень тяжёлая работа», — как-то заметил один журналист. Похоже, Саре Бьязини она не всегда нравится. Однако теперь судьба актёрской династии Альбах-Ретти — Шнайдер целиком находится в её руках.
К послесловию. Интервью с Сарой Бьязини
По лестнице к нам спустилась дочь Роми Шнайдер, Сара Бьязини. Она была в чёрных джинсах, чёрном пуловере. На лице никакой косметики, ни губной помады, ни туши для ресниц, только немного пудры. В её лице можно без труда различить черты матери, и всё же она выглядела совсем по другому, более строго, хотя и постоянно улыбается.
— Вас, конечно, всегда спрашивают о Вашей матери, но мы хотим спросить о Вашем отце Даниэле Бьязини, у которого Вы выросли.
— Он всегда был чудесным отцом. Давал мне любовь, которой бы хватило на двоих. И его брат, его родители, брат моей матери и его дочь — все они заботились обо мне. Я получила любви на 200 процентов и была очень счастлива.
— А какие у Вас отношения сегодня?
— Очень близкие. Я всегда звоню ему, если что-то не ладится. Я бы пожелала такого отца каждому человеку.
— А как он узнал, что Вы решили стать актрисой?
— Когда я была школьницей, то убедила себя в том, что должна заняться чем-то другим, и пошла учиться в Сорбонну. Оказалось, что ничего другого нет. Во мне всегда было желание стать актрисой, но я его подавляла. Я сказала себе: время идёт очень быстро, вот исполнится тебе сорок, и ты скажешь: «Я приняла неправильное решение». Нужно это скорее исправить. Мне было 22 года, я жила отдельно от отца и долго не решалась сказать ему об этом и сначала поговорила с его матерью, которая меня, конечно, предостерегла от этого шага. И всё же я решилась поговорить с ним, сказала что-то типа «знаешь, я бы охотно… но уж ладно… буду дальше учиться». «Нет, нет, — ответил он, — если ты хочешь в деревне пасти коров и овец и это доставляет тебе удовольствие — тогда сделай это. Ну а если ты хочешь стать актрисой, тогда попытайся». Я была счастлива. Всё решилось так просто, а мне казалось, что я стою перед стеной. Но посещать актёрскую школу во Франции я побоялась и решила поступить в Институт Ли Страсберга в Лос-Анджелесе. Но мне там не понравилось, учителя пытались научить меня своему методу. Но их методика работы над ролью мне совсем не помогла, и я вернулась в Европу. Вскоре агент нашёл мне роль в телефильме «Жюли, Шевалье де Мопен». Я должна была не только играть, но также петь, танцевать, скакать на лошади, фехтовать. Кажется, я неплохо с этим справилась. Труднее всего было научиться скакать на лошади, несмотря на то, что у меня был чудесный учитель. Трудно держать между ногами живое существо, которое весит полтонны, и при этом ещё фехтовать.
В этом фильме у меня были большие проблемы с «голыми» сценами. Это блокировало мою игру. В первой сцене, которой открывается фильм, Жюли совсем голая. Я думала целый день, как её сыграть. Ведь первые минуты очень важны, они решают, будет ли зритель и дальше смотреть фильм. Больше всего мне бы хотелось сняться у Альмодовара, но это так гипотетически.