Всё это Ромке, Фомке, Артосу, Мишке и Красному Лису рассказал Древний Ворон Каррыкарр.
— Его пррезиррают все зверри и птицы. Но даже оррёл с ним встрречаться боится. Коваррен и стррашен врраг Оррангул...
— Спасите меня от него. Караул!
Это крикнул Фомка, свивая восьмёркой хвост.
Никто не засмеялся над Фомкиной шуткой. А Ромка спросил Каррыкарра:
— Так что ж, Орангул непобедим? Нам никогда не справиться с ним?
Каррыкарр долго сидел и молчал. То ли он думал. То ли дремал.
Приуныв, умолкли псы. Ромка ворошил усы. Фомка сделал хвост вопросом. Почесал Артос под носом.
Мишка сонно тёр глаза.
Ну а Красный Лис сказал:
— Мудрый Ворон Каррыкарр. Ты всё ведаешь, всё знаешь. Неужели нет средств одолеть Орангула, выведать у него волшебное заклинание, спасти бедных львов и всех других околдованных им зверей и птиц?
— Добрро, и прравда, и дрружба сильнее любого вррага. В Чёррном озерре ррастёт Чёррная Кувшинка. Кто Кувшинку рраздобудет, тот Оррангула одолеет... Я устал. Я очень старр. Карр... Карр... Карр!!!
Древний Ворон Каррыкарр расправил чёрные, будто из железа сделанные крылья.
С шумом и звоном взмахнул ими.
Оторвался от земли.
И пропал из глаз...
Чую вражий дух
Чёрное озеро спит. Не колышется.
Чёрное небо над ним ни одной звездой не светится. Чёрный лес вокруг не шелохнётся.
Из чёрных каменных глыб сложенный чёрный замок Орангула трубами не дымит, дверями не скрипит — тоже спит.
Чернота... Чернее ночи — чернота...
Немота... Немее камня — немота...
Слепота... Слепей слепого — слепота...
И в этой немой слепой черноте бесшумно, незримо движется ночная патрульная охрана Орангулова владения: сторожевые Гадюки и стражники Ежи.
Неусыпно стережёт волшебную Чёрную Кувшинку Краб-великан. Он и с закрытыми глазами всё видит.
Храпит всесильный Орангул. Не спит у спальни караул. Ждёт замок не дождётся. Когда злодей проснётся.
И вот проснулся Орангул. Поплыл по замку грозный гул. Владыка песню затянул. Всегдашнюю. Любимую:
И долго под высокими каменными сводами замка плескалось гулкое, раскатистое эхо:
— Гу-у-у...
— У-уу...
Выкатилось эхо из замка на остров, и дрогнул тот от страха.
Скакнуло эхо в Чёрное озеро, и то заколыхалось, заволновалось.
И только Чёрная Кувшинка не шелохнулась. Она не боялась Орангула. Тот сам боялся, как бы кто-нибудь не сорвал Чёрную Кувшинку, которую день и ночь неусыпно стерёг всевидящий, всеслышащий Краб-великан.
Долго ворочался Орангул на каменной кровати, которая занимала самую большую, самую тёмную залу каменного дворца.
По-настоящему Орангула, кроме Клык-Клыка Грумбумбеса, никто не видел. Потому что все боялись смотреть на Орангула.
Одни говорили: он похож на птицу. Другие говорили: он похож на ящерицу. Третьи утверждали: он — как огромная летучая мышь.
А на самом деле? На самом деле никто не знал, какой он.
В самом деле — верь не верь — он полуптица, полузверь.
Он мог летать и плавать, прыгать и бегать.
Вот он пошевелил ноздрями и вдруг рявкнул:
— Чую вражий дух!
Слуги Орангула
И тут же в спальню Орангула колобком вкатился Соня Первый Котофеич. Тот самый, который управлял царством Спиешьпей и посадил в Кактусовую тюрьму Ромку, Фомку и Артоса.
Соня Первый Котофеич от порога запищал:
— С добрым утром, повелитель. Наш владыка. Наш учитель. Наш великий господин. В целом мире ты — один. Как изволил почивать? Можно ль завтрак подавать?
Орангул очень любил подхалимов, потому и улыбнулся Соне Первому Котофеичу и милостиво проурчал:
— Что там на завтрак?
— Приказали вы вчера: трёх телят и осетра.
— М-м... Пожалуй, маловато. Может, есть ещё волчата? — спросил Орангул.
Соня Первый Котофеич ещё тише и ещё угодливей пропищал:
— Должен ты повелевать, наше дело — исполнять. Услужить тебе я рад. Подадим сейчас волчат.