«Живой искин…» — мысленно вздохнул я, представил, каково видеть мир только как паутину взаимосвязей, заключил тэххерку в объятия, выждал пару секунд и ласково провел ладонью по ее спине от основания шеи и до поясницы. Совершенно осмысленно, так как хотел компенсировать ей наличие «зеркала» и дать понять, что сделанные выводы не соответствуют действительности.
Как и следовало ожидать, сокращение дистанции до нуля Иви восприняла, как должное — спокойно обняла меня за талию и едва заметно потемнела взглядом, уперевшись в «зеркало». Потом растаяла от немудреной ласки и спровоцировала меня на шутку:
— А утверждала, что обнулила все представления о нормальном!
Увы, последствия беззлобной подначки меня не обрадовали — не успел я договорить последнее слово, как ау’Ромм перешла в режим расчетно-аналитического блока. И отчего-то напомнила Олли в день нашего вылета навстречу яхте «Тир’но’Ли[80]».
Методику «борьбы» с вывертами мировоззрения третьей супруги я разрабатывал достаточно долго, с душой и «проверял на прочность» не одну неделю. Так что быстренько придумал объяснение, которое должно было достучаться до разума Иви, и настроился на «работу». А через мгновение услышал вопрос, от которого можно было оттолкнуться:
— Я что-то упустила?
Я утвердительно кивнул:
— Да! Причем самое важное: я — эрратец. Соответственно, выбираю себе женщин, руководствуясь не разумом, а чувствами. А они позволяют смотреть на вас под другим углом. Возьмем, к примеру, ту же Аннеке. Она посвятила венценосной подруге абсолютно всю свою жизнь, и за три десятка лет «всесилия» даже не смогла себе позволить слетать к ближайшему океану, чтобы воплотить в реальность детскую мечту. Представляешь, насколько ей осточертело круглые сутки находиться рядом с королевой? Ничуть не лучше жилось и второй жертве гипертрофированного чувства долга: пятнадцать лет, проведенные в эмоциональной яме своих представлений о нормальном, превратили ее бездушный церемониальный стилет. В результате, вырвавшись на свободу, она захотела познать весь огромный, восхитительно-изменчивый и абсолютно незнакомый мир…
Да уж, скорости мышления Ивиэтты можно было позавидовать — ее зрачки начали расширяться уже на втором словосочетании, выделенном интонацией. А на слове «весь» достигли предельно возможного диаметра и полыхнули пониманием:
— Ты хочешь сказать, что оставил рядом с собой не какие-то там грани и ранги, а женщин, для которых существуешь только ты?!
Ее догадка звучала как-то уж очень пафосно и слащаво, но мотивы моих решений передавала более-менее неплохо. Поэтому я не стал ничего уточнять, а просто пожал плечами:
— Где-то так…
Тэххерка снова ушла в себя, а я… хм… засмотрелся. Сначала на густые слипшиеся ресницы и капельку воды, собирающуюся на кончике носа. Затем на невероятно яркую нижнюю губу, нещадно закушенную хозяйкой. А когда понял, что ожидание затягивается, скачал из корабельного архива трехмерную модель фигуры этой ау’Ромм и начал подбирать определения к ее красоте в том самом стиле, который не так давно продемонстрировала Олли.
Как ни странно, самым первым на ум пришло старо-росское слово «ладная»: да, Иви выглядела заметно менее аристократичной и величественной, чем Альери, не могла поспорить с мелкими очарованием юности, не «убивала» запредельной чувственностью и сексуальностью Богини Страсти, зато радовала душу всем, на что падал взгляд. Начиная с ямочек, появляющихся на щечках при малейшем намеке на улыбку, и заканчивая точеными ножками, на удивление точно соответствующим моим представлениям об идеальных пропорциях этой части женского тела. Определения «спокойная» и «теплая», придумавшиеся следом, подошли так же хорошо. А слово «женственная» после недолгих раздумий заменилось на «девичья»: да, формы Иви мало чем уступали формам Олли, но эта ау’Ромм выросла в семье врача, специализирующегося на омоложениях и продлении жизни, поэтому и выглядела, и ощущалась девушкой, еще не распрощавшейся с юностью.
80
Тир’но’Ли — в вольном переводе с фалини «Жемчужина Рассвета». Яхта, на которой королева летела «в отпуск». Описано