— А вот и лидер только что закончившегося боевого вылета, командир дальнего рейдера «Веселый Роджер» Дэниел Ромм, Первый, «Конкистадор»! — явно продолжая начатую речь, громогласно объявила адмирал.
— …и наследница королевы Альери Мстительной, принцесса Тайреша Миллика Ти’Шарли, принимавшая участие в этом вылете в качестве наблюдателя! — подхватил я. А когда приветственные вопли начали стихать, требовательно поднял руку, дождался наступления тишины и улыбнулся еще раз: — Спасибо, мы тоже очень рады вас видеть. А еще рады сообщить, что операция «Зеркало», целью которой являлся захват или физическое уничтожение лиц, придумавших, профинансировавших и организовавших недавнее вторжение на Эррат, успешно завершена.
Ох, что тут началось — все те, кто стоял на крыше главного терминала и вокруг этого здания, экипажи только что прилетевших кораблей и даже те, кто находились на трибуне, издали восторженный вопль всю силу своих легких. Я чуть не оглох и не более того. А вот эмпатам пришлось куда хуже — судя по выражениям лиц тех теххерок и теххерцев, которые стояли прямо напротив трибуны, мощность эмоционального «всплеска» оказалась как бы не в разы выше мощности вопля! Так что перед тем, как продолжить свою речь, пришлось дать им прийти в себя:
— Кстати, могу вас порадовать: «физического уничтожения» было не так уж и много — на свидание с предками отправились, в основном, исполнители. А большая часть из тех, кто руководил процессом, равно как и содержимое посылки эмира Арабского Халифата, живы, здоровы и с нетерпением ждут начала Воздаяния.
Второй вопль получился чуть менее громким, но заметно более разрушительным — несколько десятков эмпатов, вероятнее всего, самых сильных, ощутимо побледнели; семь-восемь потеряли равновесие и схватились за тех, кто стоял рядом, а одна девица закатила глаза и осела на пластобетон. Слава богу, ненадолго — кто-то из подчиненных Даннатэ ввинтился в толпу и за считанные секунды вернул ее в сознание. Пришлось принимать меры:
— Я разделяю вашу радость и ваше предвкушение, но прошу чуть-чуть поумерить силу эмоций — вы вредите себе и окружающим намного больше, чем наши недоброжелатели!
Хохот, раздавшийся в ответ на мое пожелание, получился не менее громким, но никого не отключил. И я, успокоившись, перешел к основной части своего обращения:
— А теперь несколько слов об итогах…
…Народные гуляния, начавшиеся сразу после завершения церемонии награждения и захлестнувшие весь Аламотт, орбитальные крепости, дежурные тяжелые корабли и сторожевые группы, потрясали своим размахом, совершенно невозможным где-либо еще ощущением единства всего населения города и практически трезвым буйством без неприятных последствий! Что интересно, в развлекательных заведениях было пусто — народ веселился на улицах и площадях, на берегах рек и озер, на лесных полянках и на берегу океана, в радостью принимая в свои компании любого желающего вне зависимости от его расовой принадлежности, возраста и пола. А тех, кто мог похвастаться «капельками», шевронами «Веселого Роджера» или «еще теплыми» наградами, просто рвали на части. Знаю по себе — к одиннадцати вечера у меня гудела голова, горели щеки от сотен «честно заработанных» поцелуев, ныли левое плечо и правая ладонь, а в животе булькало литров пять-семь воды и соков.
Мои девчонки тоже не пили, но все равно выглядели мертвецки пьяными — с их губ не сходили счастливые улыбки, глаза блестели и искрились весельем, а реакции на приближение очередных желающих пообщаться «с самими Роммами» вызывали смеховую истерику. И ничего удивительного в этом не было — даже я, ни разу не эмпат, чувствовал переизбыток уважения, обожания и чуть ли не любви от всех, кто к нам подходил. А они, в принципе не способные отключать умение ощущать чужие эмоции, пребывали в самой настоящей нирване. Увы, даже в этой бочке меда нашлась своя ложка дегтя: в начале двенадцатого, когда мы как-то вырвались из окружения группы подчиненных Даннатэ Ти’Зегг, я получил сообщение от Ивиэтты о том, что Олли надо срочно вытаскивать из этого безумия. И тут же вызвал из дома «Престиж».
К моменту прилета флаера моя третья супруга и сильнейший эмпат семьи в одном лице толком ничего не соображала, пьяно покачивалась и глупо хихикала. Пришлось брать ее на руки, заносить в машину и усаживать к себе на колени. А во время недолгого перелета гладить по голове, приговаривать что-то ласковое и одним глазом поглядывать на остальных. Вернее, не давать им, привыкшим к повышенной насыщенности эмоционального фона, сбиваться в кучу. Увы, последнее удавалось откровенно так себе — Лани млела в объятиях Музы и «принцессы Тайреши», Ядвиса, Доэль и Вайнара старались присоседиться к этой группе с любой стороны, а Дотти разрывалась между толпой подруг, Олафом и мною!