— Я бы хотел с тобой поговорить. Уделишь мне минут пять-десять?
Тэххерка побледнела так сильно, что я на полном серьезе испугался, что она хлопнется в обморок:
— Д-да, конечно…
— Доэль, постарайся услышать то, что я сейчас скажу, не разумом, а сердцем! Раз ты переступила порог этого зала, значит, мы уже считаем тебя своей.
Ти’Вест вытаращила глаза, чтобы удержать наворачивающиеся слезы, и еле слышно продолжила:
— Но…?
— Нет никаких «но»: ты стала неотъемлемой частью нашего ближнего круга, и мы не собираемся это переигрывать!
— М-можно, я сяду? А то мне показалось, что ты во мне разочаровался, и… у меня дрожат колени…
Я завалился на пол, требовательно похлопал ладонью рядом с собой, а когда тэххерка послушно легла, накрыл ладонью ее трясущиеся пальцы:
— Перевернись на спину, закрой глаза и слушай мой голос. Итак, ты — наша. Но этот статус приняли все, кроме тебя: вместо того, чтобы почувствовать себя счастливой и сделать следующий шаг, ты продолжаешь жить прошлыми ошибками и панически боишься будущих. Мало того, ты настолько глубоко ушла в свои страхи, что забыла о сути понятия «дружба»!
— В каком смысле?!
— В самом прямом: дружба — это отношения, в которых каждый делает все, что может, вкладывая в каждое действие всю душу без остатка и не оглядываясь на партнера. А на что ты тратила большую часть души, скажем, во время этой тренировки?
Доэль закусила губу, несколько мгновений смотрела в потолок, а потом, наконец, прозрела:
— На всякую ерунду вроде попыток разглядеть в ваших глазах недовольство, разочарование или презрение…
— А теперь представь мой ближний круг со стороны… — почувствовав, что ее пробрало, продолжил я. — Взгляды, поведение, эмоциональный фон…
— Я поняла… — хрипло выдохнула Чистюля, села, выпрямила спину, развернула плечи, гордо вскинула голову и превратилась в ледышку.
— Нет, не поняла… — вздохнул я, приподнялся на локте и ткнул пальцем в ее колено: — Ты пытаешься изобразить уверенность, которой в тебе нет. А я хочу, чтобы ты ощущала себя неотъемлемой частью моего внутреннего круга! Тогда с нами ты будешь такой, какая есть на самом деле, а со всеми остальными — бесконечно уверенным в себе старшим офицером не самой слабой частной военной компании обитаемого космоса…
…Спускаться к озеру Ти’Вест категорически отказалась, заявив, что буря в ее душе не для посторонних. Потом бесстрашно потерлась щекой о мое плечо, пообещала, что на завтраке я ее не узнаю, и не обманула — без двух минут восемь переступила через комингс кают-компании для старших офицеров в одной футболке. И сходу схлопотала по заднице от ворвавшейся следом Дотти:
— Слышь, подруга, что это за непотребство?! Череп с абордажными палашами во всю спину — для рядовых членов экипажа, а тебе, как одной из правых рук Дэна, положено носить футболки с изображением громилы с «Непоседы»!
— Так и есть! — подтвердила Олли. — Бегом переодеваться!
Чистюля посмотрела на меня, дождалась подтверждающего кивка, радостно заулыбалась и исчезла. А «дочурка», проводив ее взглядом, выждала секунд двадцать и грустно улыбнулась:
— Очередное чудо от Дэниела Ромма…
— Угу… — согласилась «Риша» и уронила мне в ДС коротенькое сообщение: — «Дай ей нормальный позывной. Заслужила…»
Я ушел в себя, пытаясь придумать что-нибудь коротенькое, звучное и хоть как-то сочетающееся с характером Ти’Вест, но так ничего и не придумал, так как мои размышления были прерваны очередным «недовольным» восклицанием Дотти:
— Доэль, наш командир — мужчина! А значит, футболку с «Непоседой» надо демонстрировать, повернувшись к нему спиной, игриво прогнувшись в пояснице и оттопырив задницу!
К моему удивлению, Чистюля ответила в том же духе:
— Нет, мою задницу надо оттопыривать без футболки и трусиков, иначе командир не увидит любимого шрама!
— А что там за шрам? — поинтересовалась Ядвиса после того, как стих многоголосый смех.
Я хотел перевести разговор на менее болезненную тему, но не успел — Доэль опять отшутилась. И опять без тени напряжения в голосе или взгляде:
— Во время первой встречи с Дэном я считала себя наследницей Диммии Тайи Ти’Вест[53] и жила мечтами о короне. Но как-то неопределенно, без конкретики. А Дэн дал почувствовать, что прикосновения зубцов к некоторым местам не так приятны, как хотелось бы!