— Мало приятного, но без этого никак… — сочувственно вздохнул Александр после того, как двери отсекли от нас большую часть его свиты, и кабинка поползла вверх.
— Понимаю. Но радости все равно не испытываю… — в унисон ему отозвался я. — Поэтому волевым решением ввел в ЧВК должность пресс-атташе, нашел на это место великолепного специалиста и собираюсь переложить на его хрупкие плечи бремя общения с журналистами.
— Интересный выбор… — задумчиво пробормотал император, покосившись на Ти’Вест. А продолжил лишь после того, как мы вышли в небольшой холл, прогулялись по коридору и оказались в уютной гостиной, рассчитанной человек на десять-двенадцать. — Я бы даже сказал, неоднозначный…
«Дэн, ну какой из меня пресс-атташе? — услужливо напомнила память. — Ты что, забыл, чья я дочь?!»
Я мысленно усмехнулся, задвинул воспоминания о разговоре с Доэлью куда подальше и пожал плечами:
— А что тут неоднозначного? Мы с Альери относимся к каждой отдельной личности так, как она заслуживает. И не оглядываемся на родственников, соседей по жилому кварталу или птиц, гнездящихся в ближайших парках!
— Вы хотите сказать, что это назначение согласовано с ее величеством? — подал голос князь Михайлов, глава министерства имперской безопасности и, по уверениям аналитиков Ари, один из самых своевольных приближенных Романова.
Я перевел взгляд на человека, вмешавшегося в наш разговор, и холодно оглядел его с ног до головы. Взгляд темных, чуть прищуренных глаз вроде бы не читался. Скуластое, асимметричное лицо с крупным носом, усами щеточкой и слишком выдающимся вперед подбородком тоже выглядело бесстрастным. Да и выбранная поза не выражала никаких чувств. Но у меня создалось стойкое ощущение, что глава МИБ испытывает ко мне как минимум неприязнь. Однако отписаться в ДС к Олли я не успел, так как услышал ее голос и подобрался — судя по тону, Удавка прочла в его эмоциях что-то очень нехорошее, и перешла в боевой режим:
— Виктор Николаевич, увольте того, кто ставил вам защиту от эмпатов, а вместе с ними и тех «специалистов» по Дэниелу Ромму и Альери Миллике Ти’Шарли, которые вас сейчас консультируют! Первые подарили вам ничем не обоснованную уверенность в том, что никто и никогда не прочитает ваши истинные намерения, а вторые подталкивают на путь, ведущий либо в опалу, либо к предкам…
— Простите? — нехорошо прищурился глава МИБ и нехотя вернул себе безмятежный вид, услышав рык Александра:
— Виктор-р-р!!!
А тэххерка и не думала замолкать:
— Не прощу, так как ваши эмоции подобны зловонному болоту… И шансов у вас нет… Нет, не добьетесь… Ни лаской, ни угрозами, ни силой… А вот этого не советую! Впрочем, если решитесь «наказать» меня сами и прямо сейчас, то я приму ваш вызов. Правда, не обещаю, что доставлю вам именно то удовольствие, на которое вы рассчитываете!
— Виктор, выйди вон! — дождавшись паузы в ее монологе, рявкнул император. А когда Михайлов попытался что-то сказать, побагровел от бешенства: — Я сказал, вон!!! И упаси тебя Господь предпринять хоть что-нибудь против людей, которые вытащили с того света Лизу!
Князь встал с кресла и с видом оскорбленной невинности крайне неторопливо вышел в коридор. А Романов, заставив себя успокоиться, попытался сгладить не самые приятные впечатления от начала общения искренними извинениями.
— Извиняться должна я! — холодно усмехнулась Удавка. — Но не буду — беседа в присутствии этой личности закончилась бы большой кровью!
— Он вас вожделел?
Как ни странно, на этот вопрос ответила Доэль:
— Обычное желание ударило ему в голову еще внизу, на адмиральской палубе. Но во время церемонии Оллия стояла достаточно далеко, и он иногда думал о чем-то еще. Потом были лифт, в котором близость супруги Дэниела превратила желание в похоть, прогулка по коридору, лишившая главу вашего МИБ последних моральных тормозов, и эта гостиная. Точнее, любящий взгляд, брошенный моей подругой на мужа, который вызвал в князе вспышку ненависти к «конкуренту» и желание убрать его со своего пути.
— Даю слово, что лишу его даже гипотетической возможности вам навредить! — пообещал Александр и ненадолго поплыл взглядом. А когда набрал и отправил некое сообщение, «вернулся» к нам и с сочувствием оглядел обеих тэххерок:
— Как я понимаю, такие эмоции вы ощущаете достаточно часто, верно?
Удавка отрицательно помотала головой:
— Не сказала бы! «Конкистадоры» нас по-настоящему уважают. Посторонние в Аламотте не появляются. А суды и пресс-конференции бывают не так уж и часто…