Ратиана этого не чувствовала, поэтому слушала рассказы вполуха, любуясь на проплывающие под нами здания, улицы, площади и парки. И с интересом поглядывала на толстенные «жгуты» из тысяч разноцветных флаеров, несущихся по воздушным магистралям. Причем не по-детски, хлопая ресницами и дурея от восхищения, а со снисходительной отрешенностью. Так, будто все великолепие столицы не стоило и мига, проведенного рядом с нами. Не «проседала» и тогда, когда переводила взгляд на главу рода или на меня — в такие моменты в ее эмоциях можно было услышать разнообразные оттенки чувств, основным из которых было тихое, но невероятно «яркое» счастье.
Доэль, все еще не оклемавшаяся от «лечения гипером», витала в нерадостных мыслях. А мы с Дэном, помогая друг другу, формировали в сознании личного представителя королевы и ее консультантов «правильный» образ нашей семьи.
Время, прошедшее с момента высадки на крышу отеля перед башенкой лифта для особо важных персон и до вселения в номер, занимавший чуть ли не половину этажа, и мы, и Ти’Дейн провели в том же духе. Потом она «вспомнила» о деле и увела Ромма в кабинет. А я подхватила Рати под локоток и, ни на миг не забывая о возможном наличии в номере скрытых систем наблюдения и контроля, заказала коробку шоколадных конфет и два литра сока. А когда дождалась контейнера ВСД, увела подругу в самую маленькую ванную и наполнила водой небольшую, но уютную купель.
Первые минут сорок мы с ней просто отмокали, компенсируя недополученное за время «жутких лишений» в узенькой душевой кабинке. Потом Ромм написал, что освободится от силы через полчаса, и мы, наконец, обратили внимание на богатейшую коллекцию средств ухода за волосами и телом, обнаружившуюся в ванной. Увы, стоило Музе увидеть логотип производителя косметических средств и оценить стоимость шампуня, как она напрочь забыла о том, что мы создаем образ «невозможной», но от этого не менее счастливой семьи, и впала в прострацию.
Первые попытки отвлечь Рати от созерцания этикеток с треском провалились. Зато стоило мне затолкать ее в душевую кабинку и начать мыть, как подруга вернулась в реальность, обожгла чувством вины и… удивила — заключила в объятия, «игриво» укусила за мочку уха и еле слышно шепнула:
— Прости, больше не зависну! Ни от чего и никогда.
Я не поверила. И из вредности скинула ей нарезку из объяснений Дэна, крупных планов его лица в процессе не по-тэххерски безумных ласк и с таймером, намеренно выделенным цветом.
Чувствовать последовательность изменений ее эмоционального состояния было одновременно и смешно, и грустно. Сначала она отказывалась верить в очевидное, и пыталась доказать, что я ее разыгрываю. Чуть позже, когда сквозь неверие начали прорастать ростки робкой надежды, потребовала объяснений. А ближе к концу ролика в чувствах Рати, наконец, появились Надежда, Предвкушение и Восторг. И я, облегченно переведя дух, написала нашему мужу, что мы его ждем с очень большим нетерпением. С большим трудом задвинув куда подальше желание выделить последние три слова и добавить к тексту рисунок поигривее.
Он явился, но лишь минут через десять. Как обычно, загруженный проблемами и весь в мыслях о будущем. Сообщил, что прием назначен на три часа дня, с Ти’Дейн обговорено безумное количество вопросов, миллион кредитов Галактического Союза уже конвертирован в наши райнды, а нам надо срочно спускаться в ателье при отеле, дабы заказать себе парадные мундиры «Конкистадоров».
Мы слушали его о-о-очень внимательно. Все время, пока помогали раздеваться и ополаскиваться. Потом заманили в ближайшую спальню, заявили, что после долгой дороги положено отдыхать, и очень качественно его в этом убедили…
Глава 14 Дэниел Ромм
11 июня 2411 года по ЕГК
На площадку перед парадным входом во дворец династии Ти’Шарли мои девочки вышли с таким видом, как будто всю свою жизнь передвигались исключительно на лимузинах и между дворцами. Мало того, судя по реакции Чистюли, постоянно косящей глазом в их сторону, приблизительно так же они «фонили» и в эмоциях. Поэтому я перестал контролировать их моральное состояние и вальяжно двинулся вверх по ступеням широченной лестницы к мощным двустворчатым дверям из натурального дерева с очень красивой фактурой. Одной из причин этой самой вальяжности была разница в весе: если на Эррате я весил приблизительно сто пятнадцать килограммов, то тут, на Тэххере, всего сотню. И ощущал себя легким и воздушным.