Барон смотрел на него. Лицо его было неподвижно. Глядя на это лицо, Гартмут уныло подумал: «Зачем, ну зачем я ему об этом сказал?»
— Знаю, — вдруг сказал барон. — Первые я попытался сжечь в печи. До какого-то момента они горели и обугливались, а потом просто пропали. Я не заметил их исчезновения, поэтому сунул в печь и следующие. Но на этот раз они исчезли прямо на моих глазах — просто исчезли, даже пламя в печи не дрогнуло. Я думал, что они пропадают от огненного жара, и исправно совал их в печь. Но однажды их накопилось у меня слишком много, я не успел их сжечь, а когда пришел за ними, оказалось, что их уже нет. Исчезли бесследно.
— Почему вы не сказали об этом мне? — воскликнул мальчик.
— Это обнаружилось недавно. Я хотел уделить этому любопытному феномену больше внимания, но отвлекся на другие неотложные дела. Пожалуй, сейчас, когда ты пришел к тем же результатам, самое время изучить это явление подробнее. Мы можем даже провести эксперимент.
— Получить гугельхупф и измерить время его существования? — догадался Гартмут.
— Да. Вообще этими гугельхупфами стоит заняться. Можешь сделать один завтра?
— Да, господин барон. Мне найти духа дифтерии?
— Нет-нет, вовсе необязательно. Найди любого. Конечно, у каждого гугельхупфа свое время исчезновения в зависимости от того, из какого духа он сделан. Но это мы установим потом. Пока же давай убедимся в том, что они вообще исчезают и что от них ничего не остается. В этом я сомневаюсь, понимаешь? Уж больно странный механизм здесь задействован. Вполне вероятно, что после исчезновения нематериальной сущности, преосуществленной в материю, здесь, в материальном мире, остается нечто материальное. В этом случае мы сможем установить, что именно здесь остается и чем является этот физический остаток. Возможно, это будет некая пыль, прах, персть — квинтэссенция болезнетворности, убийственный песок, одна крупица которого способна заразить целый город холерой, чахоткой, чумой в самой агрессивной форме. О, это будет открытием огромной важности!
Барон был весьма возбужден, глаз его вращался.
— А если нет? — спросил Гартмут. — Что если они исчезают без остатка?
Барон дико взглянул на него. Было видно, что он уже целиком во власти своих грез и вопрос Гартмута спустил его на землю.
— Если нет. — пробормотал он и скривился. — Если нет, значит нет. В любом случае изучение гугельхупфов необходимо начать немедленно.
— Господин барон!
— Что еще?
— Я просто хотел спросить. А как же с накоплением силы? Ведь если нужно делать духов, я буду ее тратить.
— Хм. Да, действительно.
— Как же быть, господин барон?
— Как быть? Очень просто. Сделай парочку гугельхупфов для опытов, а потом посмотрим.
Естественно, вышло так, что двух гугельхупфов не хватило для того, чтобы рассчитать точное время их существования. Один, сделанный из духа краснухи, пропал прямо в руках Гартмута, когда он тащил его в дом барона. Духи в тот день словно попрятались, Гартмут не нашел ни одного на рынке и возле госпиталя, поэтому пришлось искать на улицах. Возле одного дома, во дворе, играли дети. Домик был небольшой, с аккуратным палисадником, и на дорожке, ведущей от ворот к дворику, Гартмут увидел огромного алого слизня, неторопливо ползущего по направлению к играющим детям. Гартмут узнал его — точно такой слизень, вплоть до оттенка цвета, был изображен в китайском свитке. Там было сказано, что пол духа краснухи легко разобрать по цвету: духи мужского пола принимают обличие алого слизня, а духи женского пола — синего, но и те, и другие равно опасны для детей.
В следующую минуту на дорожке вместо слизня появился большой гугельхупф, а дети перестали играть и, разинув рты, глазели на ароматное лакомство. Подойти ближе они не успели — Гартмут быстро открыл дверку в ограде, прошел по дорожке к гугельхупфу, молча схватил его и бросился домой. Однако идти было далеко, и минут через двадцать гугельхупф неожиданно исчез, испарился прямо из рук Гартмута. Пришлось отправиться на поиски нового духа, и вот что удивительно — его Гартмут обнаружил в том же палисаднике, снова оказавшись на этом месте после того, как безуспешно прошел несколько улиц. Теперь к играющим детям, высоко подняв рогатую голову, полз синий слизень. Двигался он быстро, рывками. Дети играли в прятки. Один мальчик лет пяти отбежал в сторону и теперь прятался за кустом. Слизень подполз к нему уже совсем близко. Синее скользкое тело переливалось, шевелились рога на безглазой пульсирующей голове. Миг — и рядом с мальчиком, притаившимся за кустом, с хлопком возник черный гугельхупф, большой и ноздреватый, как валун. Мальчуган с испуганным криком выскочил из-за куста и побежал к остальным детям. Гартмут не стал ждать, когда дети приблизятся к гугельхупфу. Так же быстро он подбежал, схватил его и понесся к дому.