Я шел где-то с полчаса, рассматривая витрины галантерейных магазинов с костюмами «Лиги плюща»; заглядывал в двери грязных баров, забитых шлюхами и матросами; увертывался от встречных людей – и думал о том, что в любой момент могу свалиться, если не найду себе какой-нибудь ресторан.
Наконец я сдался. Похоже, в Старом городе вообще нет ресторанов. Единственная забегаловка, попавшая на глаза, называлась «Нью-Йорк дайнер», да и то была закрыта. В отчаянии я махнул рукой проезжавшему такси и попросил доставить меня в офис «Дейли ньюс».
Водитель тупо уставился мне в лицо.
– Газета! – крикнул я, хлопая за собой дверцей.
– Ah, si, – пробормотал он. – «El Diario», si.
– Да нет же, черт! – сказал я. – «Дейли ньюс»… американская газета… «Эль ньюс».
Он явно о ней и не слышал, так что пришлось доехать обратно до Плаза-Колон, где я высунулся из окна и обратился к местному «фараону». Тот опять-таки ничем не помог, но тут с автобуса слез какой-то мужик и сказал нам, куда ехать.
По булыжной мостовой мы добрались до набережной. Никаких вывесок насчет газеты. Я даже подумал, что таксист нарочно завез меня в такое место, чтобы теперь избавиться от невыгодного клиента. Мы свернули на перекрестке, и вдруг он ударил по тормозам. Перед носом машины шла какая-то бандитская разборка: орущая толпа пыталась ворваться в зеленоватое здание, смахивавшее на склад.
– Езжай давай, – сказал я таксисту. – Обогни их сбоку.
Он что-то буркнул и помотал головой.
Я вдарил кулаком по спинке его сиденья:
– Езжай, говорю! А не то на денежки не рассчитывай!
Он опять забормотал, однако все же включил первую передачу и подкатил к противоположной стороне улицы, по возможности подальше от воинственной толпы. Когда машина остановилась впритык к зданию, я увидел, что местных было человек двадцать, и они пытались атаковать какого-то высокого американца в желтовато-коричневом костюме, что стоял на ступеньках, размахивая доской уличного указателя как бейсбольной битой.
– Гнилые уроды! – орал он.
Я услышал свист рассекаемого воздуха, затем смачный шлепок и чьи-то вопли. Один из нападавших повалился на мостовую с окровавленным лицом. Громила отступил к дверному проему. Парочка пуэрториканцев попыталась его разоружить, и тогда он хватил одного из них поперек груди, сбив с крыльца. Остальные стояли поодаль, что-то выкрикивая и показывая ему кулак. Он рявкнул в толпу:
– А ну! Кто еще хочет?
Никто не двинулся с места. Он немного обождал, затем замахнулся вывеской через плечо и метнул ее в самую середину. Доска попала кому-то в живот, сбила с ног и впечатала спиной в остальных. Я услышал хохот, после чего американец исчез внутри.
– Ладно, – сказал я, оборачиваясь к таксисту. – Хорош глазеть, едем дальше.
Он опять потряс головой, показал на зеленый склад, потом ткнул пальцем в мою сторону.
– Si, esta «News»[9], – кивнул, вновь показал на то же здание. – Si, – мрачно добавил он.
Тут до меня и дошло, что стоим мы как раз перед входом в «Дейли ньюс» – мой новый дом. Я разок кинул взгляд на грязную банду, что торчала между мной и входом, и решил вернуться в гостиницу, но тут опять поднялась суматоха. Сзади подкатил «фольксваген», оттуда выскочили три «фараона» и принялись махать дубинками, что-то вопя на испанском. Часть хулиганов разбежалась, хотя другие остались и вступили в перепалку со стражами порядка. Я еще понаблюдал, затем сунул водителю доллар и бегом ворвался в здание.
Указатель дал понять, что «Дейли ньюс» располагается на втором этаже. Я залез в лифт, почти уверенный, что попаду в самую гущу очередной свары. Дверь, однако же, открылась в полутемный коридор, и слева донесся шум, типичный для любой газетной редакции.
Стоило ступить внутрь, как я почувствовал себя много лучше. Здесь царил привычный, дружелюбный бардак; стрекотали пишущие машинки и телетайпы, даже запах был знакомый. Помещение оказалось таким просторным, что выглядело безлюдным, хотя я сразу заметил добрый десяток людей. Единственный, кто из них не работал, сидел за столом возле двери. Некрупный, темноволосый мужчина развалился в кресле и разглядывал потолок.
Я подошел к нему и только собрался обратиться, как он дернулся, развернувшись ко мне всем корпусом.
– Ну? Какого хрена надо?
Я смерил его взглядом.
– С завтрашнего дня я здесь работаю. Меня зовут Кемп, Пол Кемп.
– Извини… Я подумал, что ты хочешь стибрить мою пленку.
– Чего-чего? – не понял я.
Мужчина что-то буркнул насчет «грабежа среди белого дня» и еще добавил, что, дескать, «за ними нужен глаз да глаз».