- Это всего лишь я, лопух, - сказал Орделл. - Просто мне показалось, что может быть тебя в тюрьме уже успели проведать гости из ФБР, а поэтому мне следует побеспокоиться и о себе.
Бьюмонт продолжал хмуро озираться, оставаясь сидеть в багажнике.
- Ты бы сам все равно мне об этом не сказал, и я не стал бы винить тебя за это, - продолжал Орделл, расстегивая свою двубортную спортивную куртку, ту самую, ярко-желтого цвета. У него при себе был пистолет, который вполне подошел бы для такого случая. Или можно было бы воспользоваться пистолетом, оставленным для него Куджо - и, задумавшись на мгновение, он решил, что, да, это будет лучше.
Теперь Бьюмонт во все глаза глядел на наставленное на него дуло пятизарядного, словно игрушечного пистолета, который был выхвачен Орделлом из-за пояса. Бьюмонт быстро передернул затвор помпового ружья и нажал на спусковой крючок. Раздался тот самый глухой щелчок, на который только и способно незаряженное оружие. У Бьюмонта болезненно исказилось лицо, он снова нервно передернул затвор. Щелк. Он снова попробовал перезарядиться, но довести свое дело до конца ему было не суждено. Орделл выстрелил ему в грудь. Бьюмонт сразу сник, подобно резиновой игрушке, из которой выпустили воздух, и тогда Орделл выстрелил ещё раз, добив свою жертву выстрелом в голову. Слишком громко. Черт, ну что это за дряной пистолет, если он так дергается в руке и как будто обжигает ладонь. Теперь Орделл уже начал жалеть, что не воспользовался своим привычным оружием, испытанной "Таргой". Но он все равно старательно протер пистолет краем футболки, выдернутым из-за пояса брюк, а затем бросил его в багажник рядом с Бьюмонтом и закрыл крышку.
Электронные часы на приборной доске в машине показывали 2:48 ночи, когда он заехал обратно на стоянку. Разыскав на земле у мусорных баков несколько салфеток, он воспользовался ими, чтобы протереть руль, ручки на дверце, крышку багажника, и вообще все те части машины, к которым он мог хотя бы случайно прикоснуться. Возвращаясь пешком домой, он шел вдоль песчанной кромки пляжа. Вдали темнел Атлантический океан, было тихо, вокруг ни души; был слышен шум прибоя и легкий шелест бриза, приятно холодившего разгоряченное лицо.
* * *
Когда Орделл вернулся домой, свет во всей квартире был погашен, Мелани спала, из спальни слышалось её тихое посапывание. Обычно она спала крепко, и добудиться её было нелегко. Симона храпела громче, но та проснулась бы от малейшего постороннего звука и обязательно сказала бы ему сонным голосом: "Давай, залезай в постель, малыш". А Шеронда услышала бы, как он открывает дверь, отключая сигнализацию, и тогда она вышла бы ему навстречу из спальни, вопрошающе глядя на него своими широко распахнутыми глазами, словно пытаясь догадаться, чего он хочет.
За эти тринадцать лет Мелани сделалась медлительной. Она стала хуже соображать, и уже давно не была такой же бойкой, как прежде. А это плохо. Но ведь в то же время каких-либо выходок с её стороны тоже ожидать не приходилось. И это как нельзя кстати увязывалось с воплощением в жизнь мечты Орделла, помышлявшему о том, чтобы со временем отойти от дел, обеспечив себе прежде безбедную старость, а поэтому ему были никчему неприятные сюрпризы.
Если он и нуждался в чем-либо, так это чтобы кто-нибудь занял теперь место Бьюмонта. Но только не "шестерка", не мальчик на побегушках. Нужен кто-то поумнее, но в то же время и не чересчур умный. Такой как Луис. Он как раз очень подошел бы. С ним можно просто поговорить. Его можно в два счета обвести вокруг пальца, а при необходимости напустить на себя невинный вид и самому прикинуться дураком. Подумать только, ведь они хохотали от души, выбирая, какие маски надеть, когда собирались похитить ту женщину. Теперь он стал как будто более серьзен. При взгляде на него, на ум приходили мысли о людском коварстве. И, дай бог, это ещё не предел. Должно быть, время, проведенное в тюрьме, в некотором роде пошло ему на пользу. Луис заявил, что не желает иметь с ним общих дел, что бы он там себе ни задумал. Но только Луис - и здесь он был пойман на слове - он сам не знал, чего ему надо.
Может быть при содействии Мелани ему все-таки удастся обратить Луиса в свою веру.
А потом лишь дождаться подходящего момента и подсунуть её Верзиле. Тому нацисту.
4
Они видели, как Джеки Берк, облаченная в горчичного цвета униформу стюардессы "Островных Авиалиний", вышла из отсека, к которому незадолго до этого подрулил самолет, прибывший рейсом с Багам. Затем они проследили за тем, как она прошла через таможню и иммиграционный контроль, так и не открыв объемистой сумки из нейлона коричневого цвета, типа той, какие обычно берут с собой стюардессы, и которую теперь она везла на тележке за собой.
Это нисколько не удивило ни одного из этих как будто совершенно случайно оказавшихся здесь молодых людей, осуществлявших наблюдение за мисс Берк: это были Рей Николет и Ферон Тайлер, и именно для этого они и оказались во второй половине дня в среду в международном аэропорте Пальм-Бич. На них были джинсы и спортивные куртки, но оба при этом были ещё и при галстуках. Джеки Берк появлялась здесь пять дней в неделю, работая на рейсах Вест-Пальм - Нассау и Вест-Пальм - Фрипорт и обратно.
- Она здорово держится, - сказал Николет. - Ты заметил?
- И из себя она тоже ничего, - заметил ему на этой Тайлер, - я хочу сказать, для женщины её возраста. Сколько ей лет? Сорок?
- Сорок четыре, - уточнил Николет. - Она летает уже девятнадцать лет. Раньше работала в другой авиакомпании.
- Где будем брать: здесь или на улице?
- Дождемся, когда она будет садиться в машину. Это наверху.
Они вели свое наблюдение из небольшого кабинета с остекленными перегородками, находившегося в этом дальнем крыле терминала, и Рей Николет по ходу отпускал комментарии по поводу ног Джеки Берк, её аккуратного зада, обтянутого форменной юбкой, а Ферон Тайлер твердил, что по крайней мере отсюда она вовсе не выглядит на свои сорок четыре года. Они видели, как она вынула из сумочки, висевшей у неё на плече, очки с темными стеклами, но пока не стала надевать их, а просто подняла на лоб и оставила в волосах светлые волосы были распущены по плечам, но не казались очень длинными. И оба наблюдателя были все же удивлены, когда Джеки Берк поднялась на эскалаторе в главный вестибюль. Под их пристальными взглядами, она вошла в женский туалет, а затем, минут пять спустя, вышла из него и при этом в её внешности как будто ничего не изменилось, после чего она покатила свою тележку в сторону бара. Там Джеки заказала себе чашку кофе и закурила сигарету. В чем дело, что она делает? Рей Николет и Ферон Тайлер поспешили зайти в магазинчик сувениров, находившийся как раз напротив, откуда смогли продолжать наблюдение, стоя среди полок с разложенными на них футболками мягких, пастельных цветов.