- Если ты решил, что я стану трахаться с этим боровом, - сказала Мелани, - то ты очень сильно ошибаешься.
Ордел обернулся к ней.
- Спокойно. Просто сделай свою часть работы.
Затем он снова обратился к хрзяину.
- Джеральд, ты только посмотри, кого я тебе привез. Помнишь, я рассказывал тебе о Мелани. Так вот это она и есть.
* * *
В доме Джеральда обшитые сучковатыми сосновыми панелями стены были украшены развешанными на них головами диких животных и оленьими рогами. Здесь же под стеклом в рамках висели цыетные фотографии экзотических рыб. В гостиной стояла мягкая мебель с обивкой из коричневой кожи, скрещенные мушкеты над камином, различные награды и призы в витрине под стеклом, стойка с расставленными на ней ружьями... Во всем ощущалось отсутствие женской заботы и внимания.
Пока Орделл рассказывал Джеральду, как давно мечтали его друзья побывать здесь, чтобы иметь возможность воочию лицезреть все это великолепие, Мелани прохаживалась по комнате, приглядываясь ко всему, то и дело наклоняясь, чтобы получше рассмотреть какую-нибудь из вещей, выставляя при этом на всеобщее обозрение свой зад, и добившись того, что Джеральд уже не сводил глаз с её тесных шортиков.
Луис стоял, держа "Моссберг" в свернутой газете и оглядываясь по сторонам, а затем подошле к окну, желая взглянуть на заезжих мотоциклистов. Они все ещё были здесь. С улицы продолжали раздаваться пистолетные хлопки.
Джеральд вытащил изо рта сигару, сунув окурок в пепельницу, сделанную из гильзы снаряда, и втянув живот, подошел к Мелани и принялся рассказывать ей о рыбах на фотографиях. Самые разнообразные виды, какие только водятся в озере Окичоби. Подкаменщик, голубая пеламида, сом... Джеральд украдкой поглядывал на голые плечи Мелани и вниз, за край её топа, стоя рядом с ней и засунув обе руки в задние карманы брюк, как будто для того, чтобы удержаться от соблазна и не облапать её. Для человека его размеров он показался Луису слишком уж нерешительным. Джеральд обернулся к Орделлу, объявив, что они сейчас ненадолго отлучатся в кухню.
- А вы чувствуйте себя как дома.
Орделл взял со стола ручную гранату, которая была переделана в обыкновенную зажигалку, и щелкая её, подошел к Луису.
- Наш Верзила большой оригинал, правда?
Луис отвернулся от окна.
- Что ты ему наговорил о Мелани?
- Я сказал, что она просто обожает разглядывать пушки. Вообще-то это правда. Так что я почти не соврал.
- Так что теперь он постарается трахнуть её.
- Скорее всего. Хочешь её защитить? Тогда пойди в кухню и пристрели его.
Их взгляды встретились.
- Сам иди, - возразил ему Луис.
- Все равно кому-то из нас это придется сделать.
Джеральд и Мелани снова вошли в гостиную. В руке у Мелани была чашечка с кофе, и через плечо у неё по-прежнему висела плетеная сумочка.
- Слушайте, ребята, а почему бы вам не прогуляться на стрельбище? предложил Джеральд. - Я бы с радостью предоставил бы в ваше распоряжение парочку своих пистолетов.
- Покажи Верзиле свою игрушку, - велел Орделл Луису.
Луис вынул из газеты свой "Моссберг" и протянул его хозяину дома. Он следил за тем, как Джеральд без особого энтузиазма разглядывает его оружие.
- Прицел лазерный, - уточнил Орделл.
Джеральд подошел к Луису, и взяв оружие у него из рук, вернулся обратно туда, где стояла Мелани со своим кофе.
- Я могу быть откровенен? - сказал он, обращаясь к ней. - Лично я не стал бы держать это даже у себя в туалете. - Теперь он проверял механизм, передернул затвор и прицелился, сжимая рукоятку и наводя красную точку между глаз оленьей головы на стене. - Главное не допускать отдачи. А эта красная точка - извиняюсь за выражение - ещё ни черта не значит, продолжал он доказывать Мелани. - Я выйду против него со своим старым однозарядным "Ремингтоном", который мне достался ещё в детстве, и обставлю его в два счета. Спорим на деньги? Так будет интереснее. - Он перекинул "Моссберг" обратно Луису, заметив. - Поосторожнее, теперь он заряжен. - И покачав головой, тут же добавил: - Да и для чего годится эта хромированная игрушка? Я, лично, в бой её не взял бы.
- Зато для того, чтобы обнести винный магазин вполне годится, возразил Луис.
Меллани говоряще воззрилась на него.
Джеральд же лишь пожал плечами.
- Здесь все дело в скорострельности.
Поначалу Луису показалось, что Верзила относится к ним с подозрением, и даже на Мелани поглядывает с некоторой опаской. Что это за люди? Что они здесь делают? Или он злился на них за то, что они набрались наглости нарушить его покой, и именно поэтому был с гостями крайне немногословен. Теперь же Луис видел перед собой типа, привыкшего играть мускулами, и которого следовало бы каким-то образом раззадорить, чтобы он к тому же пошевелил бы и мозгами. С виду Джеральду было лет пятьдесят или около того; он мог сколько угодно втягивать живот, но вот только его огромная задница при этом не становилась меньше. Вне всякого сомнения, нацепив штаны из армейского камуфляжа, он ощущал себя очень сильным, ловким и крутым, а осознание собственной ограниченности как будто ещё и придавало ему уверенности. Такие типы бесили Луиса. Но теперь, ему даже нравилось чувствовать, как его начинает захлестывать жаркая волна гнева. Луис мог вполне владеть собой, тем более что ему ещё хотелось позлить Верзилу.
Оценив на глаз возраст хозяина, Луис спросил у него:
- Джеральд, а ты сам был когда-нибудь на войне?
- Я принимал участие в тактических учениях в Джорджии и здесь, во Флориде, - ответил Джеральд. - А ещё раньше я готовился для одной боевой операции, и просто не попал туда, не успел.
- А ты когда-нибудь смотрел смерти в лицо?
- Что ты имеешь в виду?
- Настоящий бой - а ты что подумал?
- Я участвовал в боевых учениях с настоящим оружием, - сказал Джеральд, - когда служил в морском десанте. И уж я-то знаю не по наслышке, что такое настоящий бой.
Луису тоже никогда не приходилось бывать на войне. Но он видел двух застреленных - один попытался сбежать, когда в тюрьме Хантсвиля их вывозили на работу, а другой при попытке перелезть через забор тюрьмы "Старке" одного зарезанного, одного, сожженного заживо, и ещё одного покойника сразу после того, как он был задушен при помощи вешалки для одежды. Короче говоря, Луис был уверен, что такой его опыт чего-нибудь да стоит, а поэтому он сказал вслух.