Когда она наконец снова вышла в салон, то один из пассажиров, парень, возвращавшийся домой из Фрипорта, где он проводил свободное время за игрой в рулетку, заявил ей:
- Я тут умираю от жажды, а вы проводите почти половину полета в сортире. Я этого так не оставлю, как только мы приземлимся, я подам на вас жалобу.
- Из-за того, что я не переношу высоты? - спросила Джеки.
- Тогда как вообще в таком случае вы можете работать стюардессой на самолете?
- Именно поэтому я и увольняюсь с работы.
- Но все равно я напишу жалобу.
- И на что пожалуетесь: на то, что меня мутит на высоте, поинтересовалась Джеки, - или на то, что я назвала вас мудаком?
Он был как будто смущен.
- Вы мне этого не говорили.
- Разве? Ладно, тогда скажу. Вы мудак.
Это был её последний полет.
Рей Николет дожидался её на верхнем этаже автостоянки. Он взял у неё ручку тележки, сказав при этом:
- Вообще-то не дело, что мы встречаемся вот так.
- Так ты ведь сам сказал, что это последний раз.
- Да? И это действительно так, не правда ли? Мы могли бы встретиться ещё где-нибудь. Вот только дело до конца доведем. Как считаешь?
- Можно было бы. Если только я снова не окажусь в тюрьме.
- Ферон звонил в офис атторнея штата. И сегодня утром выездной сессией окружного суда дело в отношении тебя было прекращено.
Вот так - услышать такое, нежданно-негаданно, в полутемном гараже, среди рядов пустых автомобилей. Она остановилась. Николет прошел ещё несколько шагов вперед и тоже остановился, выжидающе оглядываясь назад.
- Ты хочешь сказать, что я свободна? - уточнила Джеки.
- Свободна как птица. Но я надеюсь, что ты все же доставишь товар по назначанию и тем самым завершишь начатую работу. Сколько тебе дали на этот раз?
- Как я и сказала, - ответила Джеки. - Пятьдесят тысяч. Он уверен, что ему понадобятся деньги для залога.
- На тот случай, если таковой будет установлен, - сказал Николет. Они остановились перед "Хондой" Джеки. Пока она открывала багажник, он добавил: - Вчера вечером мы задержали товар, который должен был бы принести ему по самым грубым подсчетам ещё тысяч двести. И ещё мы без единого выстрела, практически голыми руками, взяли троих из его ребят.
Джеки подняла крышку багажника.
- Но ведь сам-то Орделл вам не попался.
- Пока. Но кто-нибудь один из троих его обязательно заложит. Или тот, другой, которого я показывал тебе в больнице, он морально уже готов к этому. - Николет положил тележку в багажник, и сел в машину, прихватив с собой сумку Джеки. Сумка с растегнутой "молнией" уже стояла у него на коленях, когда Джеки села за руль.
- Так это и есть пятьдесят тысяч, а? - спросил он, глядя на пачки стодолларовых банкнот, каждая из которых была перетянута посередине тонкой резинкой. - А с виду как будто их совсем и не так много.
- Мне сказали, что в каждой пачке ровно десять тысяч.
- А сама ты не пересчитывала?
- Я никогда не считала. В конце концов это не мои деньги.
- А вдруг он засунул сюда кокаин? Этого ты тоже не проверяла?
Она следила за тем, как Николет ощупал все пачки с деньгами, а также поискал в складках юбки.
- Мистер Уолкер обещал мне, что больше он никогда этого не сделает.
- А где же твои бигуди?
- Я их не брала.
Она глядела, как его рука переместилась в ту сторону сумки, где сбоку была засунута пара черных туфель с высокой шпилькой. Его пальцы коснулись лакированной кожа, а затем снова вернулись к верхнему свертку, выхватывая из него одну из пачек. Поднеся пухлую стопку банкнот близко к уху, он быстро зашуршал ими.
- Точно, десять тысяч.
Николет в очередной раз потер купюры между пальцами и протянул пачку Джеки.
- На них осела кокаиновая пыль. Чувствуешь? Наверное, если проверить все деньги во Флориде, то на доброй половине из них выявится то же самое.
Джеки потрясла пачкой. У неё в руке было десять тысяч долларов.
- Разве тебя не одолевает искушение? - улыбнувшись, поинтересовалась она.
Николет серьезно посмотрел на нее.
- В каком смысле? Ты имеешь в виду, не хочется ли мне положить одну из этих пачек себе в карман? Но в таком случае мне пришлось бы позволить тебе проделать то же самое, разве не так? Или же можно было забрать столько, сколько душе угодно, ведь никакого счета к ним не прилагается. И никто кроме нас с тобой не знает, сколько здесь денег. - С этими словами он забрал у неё пачку с деньгами и бросил её обратно в сумку. - Мне приходилось видеть и гораздо больше денег, вываливаемых во время обыска на столы подпольных складов наркотиков, и даже целые картонные коробки, до отказу набитые деньгами. Я видел горы вот таких грязных денег, как эти, и у меня никогда не возникало желания прикарманить из них что-нибудь для себя. А ты как?
- Ты что, шутишь? - сказала Джеки.
- Совсем нет.
- Попытаться надуть Орделла?
- Или меня, - уточнил Николет. - Как только эти деньги будут мною помечены, все пятьдесят тысяч становятся уже собственностью Управления по борьбе с контрабандой.
- И вообще, каким образом, я могу запустить сюда руку, - продолжала Джеки, - если я буду под постоянным наблюдением?
- Вот именно это я и хочу втолковать тебе. Любая подобная попытка бессмысленна. Ты положишь все эти пятьдесят тысяч в пакет, и именно такую же сумму я ожидаю обнаружить, когда ко мне попадет сумка, которую я отберу у Шеронды. У тебя в руках опять будет пакет из "Сакс"?
- Не этот раз "Мейсиз".
- Почему?
- Это ты у Орделла спроси.
- Обязательно спрошу. Уже жду-не дождусь, - согласился Николет.
* * *
Во что должен одеться человек, когда он собирается похитить целых полмиллиона долларов? Выбрать что-нибудь неброское, дополнив гардероб кроссовками или кедами, или же, напротив, вырядиться как можно элегантнее? Поразмыслив некоторое время над этой дилемой, Макс наконец выбрал для себя охрового цвета костюм из поплина с голубой рубашкой и синим галстуком. В соответствии с последними указаниями, он должен был занять позицию на втором этаже "Мейсиз", в отделе женской одежды непосредственной близости от выставленных здесь моделей Анне Кляйн, дожидаясь того, когда Джеки выйдет из примерочной. Ожидалось, что это должно было произойти примерно в четыре тридцать. Выждать ещё некоторое время, чтобы у возможных наблюдателей было бы достаточно времени отправиться вслед за ней, после чего подойти к девушке-продавщице и сказать, что его жена только что по рассеяности оставила в одной из кабинок примерочной сумку. У неё там были пляжные полотенца.