— Остановись у «Форда». На улице, в ворота не заезжай, — приказал Орделл. Ему хотелось поскорее взглянуть на деньги, не вынимая их из пакета. Дать Луису десять тысяч, чтобы тот пошел и купил подержанную машину в хорошем состоянии. Что-нибудь простенькое, не привлекающее внимание.
Луис спросил, что именно брать. Он вообще вел себя как-то странно. Как будто ему довелось пережить тяжкое потрясение, и теперь он только-только начинал приходить в себя.
— Купишь обычную машину, — втолковывал ему Орделл. — Самую обыкновенную. Понял? Как у обычных людей. Потому что прежде, чем мы уберемся из города сегодня вечером, нам нужно будет провернуть до отъезда кое-какие дела. Мне нужна моя машина. Посмотрим, может быть кому-нибудь из «шестерок» удастся забрать её и приделать другие номера. Ключи я оставил. Потом нужно добраться до Шеронды и прихватить кое-что из одежды. Хотя, туда не обязательно ехать самому, можно кого-нибудь отправить. Вообще-то, конечно, я сглупил. Нужно было одеться нормально, прежде чем ехать к тебе, а не выскакивать из дома вот так. Возможно, мне придется продать машину — не знаю. Но сейчас, друг мой, посмотрим, что у нас здесь есть.
Вытащив из пакета пляжное полотенце, Орделл швырнул его на заднее сидение. Под первым полотенцем оказалось ещё одно.
— Не плохо, да? — Отбросив от себя и это полотенце, он заглянул в сумку. — Вообще-то деньги и не должны, по идее, занимать слишком много места. — Черт возьми, в сумке лежало очередное полотенце. Орделл пошарил под ним рукой. Одна, две, три перетянутые резинками пачки, четыре, пять... Поспешно выхватив очередное полотенце, он заглянул в пакет и почувствовал, как внутри у него все похолодело. Он был готов удариться в панику, и ему стоило невероятного усилия над собой, чтобы сдержаться, и постараться все-таки выяснить, что происходит, вместо того, чтобы, дав волю чувствам, оторвать Луису голову или прошибить ею ветровое стекло.
— Луис? — сказал он.
Если это дело рук Луиса, то ведь наверняка он был готов к этому моменту, разве нет?
— Что? — отозвался Луис.
— А где остальное?
Этот вопрос как будто удивил Луиса, или может быть он просто решил прикинуться идиотом.
— А сколько там вообще?
— Может быть штук пятьдесят, — ответил Орделл. — Если и больше, то ненамного.
— Но ведь ты говорил, что будет пятьсот пятьдесят тысяч.
— Я это говорил, да? Ну тогда выходит, что нас, это, здорово обнесли.
— Она вышла с этой сумкой, — сказал Луис. — Рук туда никто из нас не запускал.
— Вышла откуда?
— Из примерочной. Все шло точно по плану.
— И как долго Мелани там пробыла?
— С минуту, наверное. Она вышла очень быстро.
— Луис, ты действительно говоришь мне правду?
— Клянусь Богом, она вышла с сумкой, и я тут же забрал её у нее.
— И что потом?
— Мы ушли. Вышли на стоянку.
— Где ты её и застрелил.
— Так точно.
— А может быть она сейчас дожидается тебя где-нибудь с денежками, ради которых мне пришлось порядком подрать задницу?
— Господи, — только и нашелся что сказать Луис.
— И ты отдаешь мне это в виде моей доли?
Не находя слов, Луис замотал головой, как будто отказываясь верить в то, что ему только что довелось выслушать.
— Из чего ты в неё стрелял?
— Все здесь, — сказал Луис.
Орделл открыл «бардачок» и вытащил оттуда «Беретту». Он понюхал ствол. Это ему ничего не сказало. Тогда он вытащил обойму и принялся разряжать её, вынимая по одному патрону, и считая. Двух штук не хватало.
— А может быть я их специально вынул, — язвительно сказал Луис. — Ты козел, я думал, что ты мне доверяешь. Мог бы сперва подождать и посмотреть, не скажут ли об этом что-нибудь в новостях.
Орделл в упор разглядывал его, пытаясь при этом лихорадочно соображать.
— Ладно, — произнес он наконец. — Значит, это дело рук Джеки Берк. Но ей я тоже верил.
— Если «бабки» у нее, — с сомнение покачал головой Луис, — то почему она тогда не забрала себе все?
Орделл кивнул.
— И над этим мне тоже ещё придется подумать. А потом, полагаю, нужно будет спросить у неё самой. — Сунув руку в пакет, он достал оттуда несколько патронов и вновь принялся заряжать обойму. — Видишь ли, если бы в сумке не оказалось совсем ничего кроме полотенец, то ещё помжно было бы допустить, что она просто не смогла переложить их из чемодана, и полицейские просто все у неё отобрали, или может быть она сумела хорошенько спрятать их где-нибудь в магазине. Все дело в том, что в аэропорту ей в любом случае пришлось показывать им деньги. Ну ладно, денег нет, они пропали, никто ничего не знает, а как говорится, на нет и суда нет. Но то, что она отдает мне эти пятьдесят штук... это меняет дело. Она словно дает мне понять, что остальное она оставила себе. Понимаешь, что я имею в виду? Она дает мне понять, что утерла мне нос и оставила в дураках.
— Ну, даже не знаю..., — неуверенно протянул Орделл. — Но одно из двух: денежки либо у нее, либо у полиции.
— Или..., — Орделл сделал выразительную паузу. — Она успела передать их кому-нибудь, до того, как Мелани вошла в примерочную.
В машине наступило тяжелое молчание.
Наверное прошла минута, не более, прежде, чем Луис сдавленно выдохнул:
— Бог ты мой!...
Орделл, продолжая заряжать обойму, обернулся к нему.
— Что еще?
Должно быть теперь он вспомнил ещё о чем-то, что сначала совершенно вылетело у него из головы.
— Знаешь, кого я видел в том отделе?
— Говори же, — приказал Орделл.
— Он сидел в кресле и читал газету. Но тогда я не придал этому особого значения.
Говорит так, как будто извиняется, откладывая наиболее важную информацию на потом. Не хочет со стороны выглядеть глупо. Орделл ждал.
— А хотя нет — я ещё подумал, а что он, собственно говоря, там делает, но мне и в голову не пришло, что он тоже может иметь какое-то отношение к нашему делу. Ведь он мог привести туда жену или подружку...
Так, с извинениями вроде как покончено.
— Так может быть ты скажешь, кто это был?
— Макс Черри, — ответил Луис.
Сквозь ветровое стекло Орделл смотрел на бесконечный поток проезжающих мимо машин, а затем перевел взгляд на автомобили, расставленные на площадке перед конторой торгового агента фирмы «Форд», прежде, чем снова обернуться к Луису.
Луис все ещё был здесь. Сидел рядом.
Должно быть, это последствия долгого сидения в тюрьме. Целых четыре года созерцания тюремных стен и пристрастие к выпивке сломали его, сделали бесполезным.
— Значит, ты встречашь Макса Черии именно в тот момент, когда должна состояться передача полумиллиона долларов — смотри на меня, когда я с тобой разговариваю — и совершенно не придаешь этому значения. Не вспоминаешь об этом даже тогда, когда я начинаю распрашивать, что да как, и что случилось. Что скажешь на это?
Луис угрюмо глядел на него.
— Отвечай же.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду.
Орделл сунул обойму в пистолет, и передернув затвор, ткнул дуло Луису в бок.
— Живо говори.
Луис смотрел на него широко распахнутыми глазами.
— Вчера я спросил у тебя: «В чем дело, Луис?» И ты сказал, что Макс Черри откуда-то прознал, где ты остановился. Я спросил тебя о Симоне. И ты ответил, что это, должно быть, Макс Черри так её напугал. Куда ни плюнь, везде этот Макс Черии, проклятый поручитель. Ты работал на него, ты сам знаешь, что он мудак, такой же, как и все они. Жадный до денег, готовый пойти на все лишь заполучить их. Ты же видел его, зная, что это за птица, и тем не менее позволил ему преспокойненько отвалить с моими «бабками» прямо у тебя из-под носа. Черт, что с тобой случилось? — Орделл упер ствол пистолета в бок Луису так сильно, как только мог, нажал на спусковой кручок, и увидел, как дернулся Луис. Он видел удивленный взгляд Луиса устремленный на него. Орделл переместил пистолета выше, упер дуло в подмышку Луису и снова выстрелил. Луис безвольно привалился к двери. На этот раз голова его ударилась о стекло окна, а потом упала на грудь, и глаза остались открыты.
— Что с тобой, Луис? — проговорил Орделл. — Черт возьми, ты всегда был отличным парнем. Ты хоть сам знаешь об этом?