Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.
- Каждый поет на свой любимый мотив, - сообщил Дамблдор. - Итак, начали!
И весь зал заголосил:
Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.
В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь.
Если что забудем, ты уж нам напомни,
А если не знаем, ты нам объясни.
Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,
А мы уж постараемся тебя не подвести.
Каждый пел, как хотел, - кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн - медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех.
- О, музыка! - воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. - Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью - марш!
Первокурсники, возглавляемые моим братом, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице.
Мои ноги снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Я был очень сонным и совершено не обращал внимая на то, что люди, изображенные на развешанных в коридорах портретах, перешептываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И воспринял как само собой разумеющееся то, что Перси дважды проводил нас сквозь потайные двери - одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Зевая и с трудом передвигая ноги, мы поднимались то по одной лестнице, то по другой. Я терпеливо ждал, когда же мы доберемся до цели и тут Перси вдруг остановился.
Я встряхнулся и насторожено замер.
Перед нами в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.
- Это Пивз, наш полтергейст, - шепнул Перси, обернувшись к нам. А потом повысил голос: - Пивз, покажись!
Ответом ему послужил протяжный пердеж.
- Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?
Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.
- О-о-о-о! - протянул он, злорадно хихикнув. - Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся.
Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на нас, и все дружно пригнули головы.
- Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! - резким тоном произнес Перси.
Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. Мы слышали, как он удаляется от нас, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам.
- Вам следует его остерегаться, - предупредил Перси, когда мы двинулись дальше. - Единственный, кто может контролировать его - это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли.
А кровавый барон помогает только слизеринцам. Класс. Ну чтож буду считать это тренировкой. Еще бы дорогу запомнить.
Мы стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.
- Пароль? - строго спросила женщина.
- Капут драконис, - ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.
Все пробрались сквозь нее самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами.
Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице - очевидно, комната находилась в одной из башенок - и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы еще о чем-то разговаривать, поэтому мы молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. Я устроился рядом с кроватью Гарри. тот выбрал кровать рядом с окном. Вот придурок, там же дуть будет.
- Классно поели, правда? - пробормотал я, за тяжелыми шторами.
так, ты что голодный?
- Уйди отсюда, Паршивец! Представляешь, Гарри, он жует мои простыни!
Глава 8
Гарри стал моим другом, но как же это утомительно. Каждый раз когда мы выходили из класса в коридоре возникала огромная толпа пялящихся на него учеников. Они глазели, тыкали пальцами и не давали ему прохода. Постоянно слышались перешептывания и приходилось прокладывать нам путь через толпу. Я пер как ледокол и тащил за собой смущавшегося мальчишку. Ну хоть ногами быстро шевелит, сказываются его побеги от кузена.