Кровавый Барон -- это слизеринское привидение, долговязый молчаливый фантом, покрытый серебрящимися пятнами крови. В Хогвартсе он был единственным, кого по-настоящему боялся Пивз.
- Мы так и поняли, что Пивз чего-то переел, -- мрачно отозвался я. -- И что же он натворил на кухне?
- О, все как обычно, -- пожал плечами Почти Безголовый Ник. -- Учинил разгром и скандал. Повсюду раскиданы горшки и кастрюли. Все плавает в супе. Домашние эльфы чуть с ума от страха не посходили.
Блямс! Гермиона опрокинула свой золотой кубок, тыквенный сок разлился по скатерти, сделав несколько футов белого льняного полотна желтым, но Гермиона даже не обратила внимания.
- Здесь есть домашние эльфы? -- Она ошеломленно уставилась на Ника. -- Здесь, в Хогвартсе?
- Разумеется. -- Почти Безголовый Ник был порядком удивлен ее реакцией. -- Одна из самых больших общин в Британии -- около сотни.
- Но я никогда ни одного не видела! -- поразилась Гермиона.
- Вероятно, потому, что днем они почти не покидают кухни, -- ответил Ник -- Они выходят только ночью, для уборки... присмотреть за факелами, то да се... Я хочу сказать, вы и не должны их видеть... Это ведь и есть признак хорошего домашнего эльфа -- что вы его не замечаете, не так ли?
Гермиона вперила в него негодующий взгляд:
-- Но им платят? У них есть выходные? А отпуска по болезни, пенсии и все такое?
Почти Безголовый Ник фыркнул с таким изумлением, что его воротник соскользнул и голова свалилась, повиснув на том дюйме призрачной кожи, что все еще удерживал ее на шее.
-- Отпуска и пенсии? -- переспросил он, водружая голову обратно на плечи и еще раз подпирая ее воротником. -- Но домовики вовсе не желают получать отпуска и пенсии!
Гермиона посмотрела на свою тарелку с едой, к которой едва успела притронуться, и отодвинула ее от себя, положив нож и вилку.
- О-м-м, фы фаешь, Эммиончик, -- я, по-прежнему с набитым ртом, окатил Гарри брызгами йоркширсґкого пудинга. -- О-о, ишвини, Арри. -- я сделал могучее глотательное движение. -- Гермиона, ты не предоставишь им отпусков, если уморишь себя голодом!
- Рабский труд. -- Гермиона буквально задохнулась от гнева. -- Вот что создало этот ужин -- рабский труд.
И она больше не взяла в рот ни кусочка.
Дождь по-прежнему с силой барабанил в высокие темные окна. От очередного удара грома задребезжали стекла и на грозовом потолке полыхнула вспышка, озарившая золотые тарелки, исчезнувшие на мгновенье с остатками первых блюд и немедленно вернувшиеся с пирогами.
-- Пирог с патокой, Гермиона! -- я специально поґмахал над блюдом так, чтобы соблазнительный запах достиг ноздрей Гермионы. -- А вот, смотри-ка, пудинг с изюмом! Шоколадное печенье!
Но ответный взгляд Гермионы до того напомнил мне профессора МакГонагалл, что я умолк.
Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя.
-- Итак, -- заговорил, улыбаясь Дамблдор. -- Теперь, когда мы все наелись и напились ("Хм!" -- с соґмнением произнесла Гермиона), я должен еще раз поґпросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомитьґся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.
Кому это надо. К тому же там запрещено все интересное.
Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:
-- Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид -- ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.
- Что? -- ахнул Гарри. Фред и Джорж беззвучно разинули рты, уставившись на Дамблдора, похоже, онемев от шока.
- Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год -- они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе...
Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись.
На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу -- неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к преґподавательскому столу.
Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния озарила потолок. Гермиона охнула, и было от чего.
Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц мне еще не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой -- большой, круглый как монета и ярко-голубой.