-- Забудь ты об этом яйце хоть на минуту! -- проворчал Гарри, а мимо со свистом безропотно пролетел профессор Флитвик и угодил на высокий шкаф. -- Послушай лучше, как Снейп с Грюмом...
Студенты так увлеклись веселыми полетами подушек, что не обращали больше ни на что внимания, и можно было спокойно поговорить. Гарри полурока шепотом пересказывал приключения прошедшей ночи.
- Снейп сказал, что Грюм обыскивал и его кабинет? -- спросил шепотом я и с живым интересом в глазах взмахом волшебной палочки кинул подушку, она взвилась в воздух и сбила с Парвати шляпу. -- Выходит... может, Грюм и за Снейпом приглядывает, как за Каркаровым?
- Может, Дамблдор его вовсе и не просил, -- ответил Гарри и задумчиво повел волшебной палочкой, его подушка перекувырнулась на парте и плюхнулась на пол. -- Грюм вроде говорил, будто Дамблдор позволил Снейпу исправиться. Потому и держит его здесь.
- Да что ты! -- я расширил глаза, и очередная подушка взмыла в воздух, ткнулась в канделябр и шлепнулась Флитвику на стол. -- Слушай, а может, Грюм думает, что это Снейп подкинул твое имя в Кубок огня?
- Уж ты скажешь! -- Гермиона поджала губы и покачала головой. -- Помнишь, мы думали, будто Снейп хотел убить Гарри, а оказалось -- он его спас?
Она заклинанием откинула подушку; подушка пролетела весь класс и угодила как раз куда нужно -- в коробку.
- Мало ли, что сказал Грюм, -- продолжала Гермиона. -- Дамблдор умный, Хагриду профессору Люпину он тоже поверил, и они его не подвели, другие им работу бы не дали. Значит, он и со Снейпом прав, и Снейп, хоть он чуточку и...
- Черный маг? -- перебил я. -- С чего бы тогда, по-твоему, ловцам черных магов обыскивать его кабинет?
- А вот зачем мистер Крауч прикидывается больным? -- продолжала Гермиона, не обращая на меня внимания. -- Не понятно... То не может прийти на Святочный бал, а то ночью забрался в замок.
- Ты из-за этой эльфихи Винки Крауча не любишь, -- сказал я и запустил подушкой в окно.
- А ты несправедлив к Снейпу, -- парировала Гермиоґна и отправила следующую подушку в коробку.
- Надо узнать, что такого натворил Снейп и за что ему позволили исправиться, -- пробормотал Гарри, кинул подушку, и она опустилась прямо на подушку Гермионы.
Однажды Гарри рассказал мне об аквалангах, и я предложил снова воспользоваться Манящими чарами и достать в ближайшем магловском городе в магазине акваланг, ласты и маску. Но Гермиона тут же в пух и прах разнесла мое предложение, сказав, что даже если Гарри до двадцать восьмого февраля и сумеет научиться плавать с аквалангом, то его наверняка исключат из Турнира за нарушение Международного кодекса волшебной секретности. Маглы обязательно заметят летящий в небе акваланг.
-- Лучше всего, -- сказала Гермиона, -- превратиться во что-нибудь, например, в подводную лодку. Жаль, что мы еще не проходили превращение человека! Оно будет только на шестом курсе. Лучше теперь и не пытаться, может плохо кончиться...
- Да уж только перископа на голове мне и не хватало, -- заметил Гарри. -- Может, кого-нибудь заколдовать при Грюме? А он меня во что-нибудь такое и превратит...
- Станет он спрашивать, во что ты хочешь превратиться! -- серьезно сказала Гермиона. -- Нет, тут нужно хорошенько подумать.
В понедельник во время завтрака вернулась бурая сова с ответом от Сириуса. Гарри отвязал свернутый в трубочку кусок пергамента, развернул и прочитал:
Сообщи дату следующей прогулки в Хогсмид.
Это было самое короткое письмо Сириуса. Гарри поґглядел, не написано ли чего на обороте, но там было пуґсто.
-- Только через выходные, -- прошептала Гермиона, Прочитав записку через плечо Гарри. -- На вот мое перо, отправь сейчас же сову обратно.
Гарри написал число и месяц прямо на обороте записки Сириуса, привязал ее к лапе бурой совы, и сова улетела. Гарри грустно поглядел ей вслед.
- Зачем ему знать день посещения Хогсмида? -- удивленно спросил я.
- Не знаю, -- ответил Гарри. Гарри снова приуныл. -- Пойдемте, сейчас уход за волшебными животными...
Уход вел снова Хагрид. И то ли в извинение за соплохвостов, то ли оттого, что соплохвостов осталось всего два, то ли Хагрид желал доказать, что он ничем не хуже профессора Граббли-Дерг, только и он взялся рассказывать о единорогах. Об этих волшебных существах он, как оказалось, знал столько же, сколько о чудовищах, хотя, будь у единорогов вместо рогов ядовитые клыки, он бы говорил об их повадках с большей охотой.
Для урока Хагрид поймал двух маленьких единорожиков. Взрослые единороги белого цвета, а жеребята -- золотые. Парвати и Лаванда пришли в совершеннейший восторг, даже у Пэнси Паркинсон при виде двух малышек перехватило дыхание, хотя она всеми силами старалась это скрыть.
-- Жеребят заметить проще, чем взрослых, -- объяснил Хагрид. -- Года в два они делаются серебряными, а рога вырастают годам к четырем. Взрослыми они становятся в семь лет и уж тогда только белеют. Жеребята доверчивые, мальчиков не боятся. Коли хотите, можете погладить. Да сахаром их покормите.
- Что, Гарри, идут дела? -- спросил потихоньку Хагрид, отходя, чтобы ученики смогли погладить единорожиков.
- Угу, -- ответил Гарри.
- Волнуешься?
- Да, чуть-чуть.