Скоро к нам присоединился весь класс, говоривший почему-то шепотом.
-- Где она? -- спросил я.
Откуда-то из полумрака раздался приглушенный, почти неземной голос:
-- Добро пожаловать. Как приятно видеть вас наконец в вашем физическом облике.
Профессор Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены перстнями и браслетами.
-- Садитесь, деточки, садитесь. -- Профессор приглашала учеников, как дорогих гостей.
Толкаясь, стали рассаживаться: кто в кресло, кто на пуф. Гарри, я и Гермиона сели вокруг одного стола.
-- Приветствую вас на уроке прорицания. -- Сама Трелони села в широкое кресло возле камина. -- Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор еще меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают мое внутреннее око.
Никто ничего не ответил на это неожиданное заявление. Сивилла Трелони легким движением плеч поправила шаль и продолжала:
-- Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов...
Гарри и я, улыбнувшись, взглянули на Гермиону, которую слова профессора прорицания ошеломили: как это книги хоть в чем-нибудь бессильны помочь?! А Трелони тем временем продолжала:
-- Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее. -- Профессор переводила взгляд с одного возбужденного лица на другое. -- Этот дар дается немногим. Вот вы, -- неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, -- не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова?
-- Надеюсь, -- дрожащим голосом ответил Невилл.
-- Я бы на вашем месте не была столь уверена, -- сказала профессор Трелони, и пламя камина заиграло на ее длинных изумрудных серьгах.
Невилл прерывисто вздохнул. А профессор невозмутимо продолжала: -- В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Между прочим, моя крошка, -- Трелони метнула взгляд на Парвати Патил, -- вам следует опасаться рыжеволосых.
Парвати бросила испуганный взгляд на меня, и подвинула свое кресло в сторону.
-- В летнем семестре перейдем к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня самой совсем пропадет голос. А на Пасху один из нас навеки нас покинет...
Класс напряженно притих, а профессор Трелони продолжала, ничего не замечая:
-- Вы, деточка, не могли бы... -- обратилась она к Лаванде Браун, сидевшей к ней ближе всех, та в страхе съежилась, -- дать мне самый большой серебряный чайник?
Лаванда с облегчением вздохнула, встала с кресла, взяла с полки огромный чайник и поставила его на стол перед профессором.
-- Спасибо, милая. Да, между прочим, то, чего вы больше всего опасаетесь, случится в пятницу шестнадцатого октября.
Лаванду пробрала дрожь.
-- А теперь я попрошу вас разбиться на пары, взять с полки чашку и подойти ко мне. Я вам налью чай, вы сядете и будете пить, покуда на дне не останется гуща. Левой рукой поболтайте ее круговым движением, затем переверните чашку на блюдце, подождите, пока жидкость стечет, и передайте чашку напарнику. Оставшиеся на стенках чашки чаинки кое-что ему скажут. Растолковать увиденное поможет учебник "Как рассеять туман над будущим", страницы четвертая и пятая. А я буду ходить между столами и помогать вам. Мой мальчик! -- воскликнула Трелони, схватив за руку Невилла, который встал с пуфа и потянулся за чашкой. -- Пожалуйста, после того как разобьете первую чашку, возьмите вторую из голубого сервиза. Розовый мне жалко. Это мой любимый.
И конечно, не успел Невилл взять в руки чашку с блюдцем, как раздался звук разбившегося фарфора. Профессор бросилась к нему со щеткой и совком для мусора.
-- Возьмите голубую. Очень вас прошу. Большое спасибо.
Гарри и я с полными чашками вернулись за свой столик, быстро выпили обжигающий чай. Поболтали чашки, как сказала профессор Трелони, опрокинули на блюдце и обменялись ими. мы открыли учебники на указанной странице.
-- Нашел, -- сказал я. -- Посмотри, Гарри, что ты видишь в моей чашке.
-- Коричневую жижу. -- Тяжелый дурманящий дух в комнате нагонял сон, и Гарри с трудом соображал, что происходит.
-- Раскиньте хорошенько мозгами, мои славные. Пусть ваш взгляд проникнет сквозь покровы обыденного. -- Голос Трелони долетал как из густого тумана.
-- Кажется, вижу, -- наконец сказал Гарри. -- Что-то вроде неясного креста... -- Гарри склонился над учебником. -- Это значит, что тебя, к сожалению, ждут "всякие беды и испытания". А еще, кажется, солнце. Но солнце, наоборот, означает "огромную радость"... Понятно, значит, ты скоро будешь страдать и чувствовать радость...