Кьеркегор и Ницше, Маркс и Фрейд были своеобразными базовыми влияниями. Возникающие в последние годы обучения в университете и впервые годы работы вопросы побудили Лэйнга обратиться к новым горизонтам. Наблюдая за неврологическими больными, он заметил, что в течении заболевания немаловажным является личностный фактор. Он задавался вопросами о том, как нейрофизиология одного человека связана с нейрофизиологией другого. Обычно эта проблема скрывалась за нагромождениями симптомов и синдромов, за непробиваемым зданием интерпретации, поэтому внимание Лэйнга привлекли феноменология и теория межличностного взаимодействия.
В те времена не все было доступно в переводах, и это затрудняло знакомство с некоторыми авторами. Но Лэйнг не всегда останавливался перед такими препятствиями: Хайдеггера он читал по-немецки, Сартра – по-французски. Еще в студенческие времена основанный Лэйнгом Сократический клуб посещал необычайно одаренный китайский юноша. Он приехал в Великобританию учиться и прекрасно знал английский и немецкий языки. Он великолепно говорил и читал Гегеля и Маркса в подлинниках, всегда настаивая на том, что такие вещи нужно читать на языке оригинала. Лэйнг повстречал в нем самого одаренного ровесника. И он действительно задел его: владение языками тогда было для него недостижимой мечтой. Но… Хайдеггер и Сартр помогли ему взглянуть на свои способности по-другому. Техника чтения была следующей: Лэйнг выискивал каждое слово в словаре, а где-то через десять страниц текста работа уже начинала идти быстрее – основную суть он мог понять и без словаря. Можно догадаться, что при таком методе чтения понимал он на самом деле немного, но этих работ не было в переводе, и это было лучше, чем ничего.
Феноменология привлекла Лэйнга как теория описательной психологии. Он воспринял Гуссерля в духе его ранних проектов, – так же, как восприняло его большинство психиатров. Он читал «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии» и статью Гуссерля о феноменологии в «Британике». Но Гуссерль был для него лишь помощником на его собственном пути, ориентиры же задавала психиатрия:
В то время не было никакого интеллектуального пространства, чтобы возвыситься над психопатологией и начать говорить о ней. Так что мне казалось, что, в чем мы нуждались, так это в специфическом описании, которое не облекает непосредственно наблюдаемое в понятия «признаков» или «симптомов» болезни, фактически превращаясь в теорию болезни, которую мы стремимся описать. Мы нуждались в своего рода чистом описании. <…> Я пытался донести идею о том, что то, что в учебниках по психиатрии называют «описанием» болезни, не является лишь простым описанием действительности, потому что именование чего-либо болезнью – это уже часть теории болезни[71].
Феноменология пришла в жизнь Лэйнга не только благодаря работам Гуссерля. Первым текстом, в котором встречался сам термин «феноменология» и который он прочел, была «Феноменология духа» Гегеля. Он познакомился также с лекциями Жана Валя, посвященными Гегелю и прочитанными им в Сорбонне, читал «Сущность и формы симпатии» Макса Шелера, а также некоторые работы Мориса Мерло-Понти. Его как раз начали переводить на английский, читать его по-французски Лэйнг не смог, поскольку стиль и язык Мерло-Понти оказались для него слишком сложны.
Лэйнг штудировал не только феноменологов-философов, но и тех психиатров, которые использовали феноменологические идеи в своей практике. Так он познакомился с работами Карла Ясперса, прочитав все, что было тогда переведено на английский. Кроме того, второе издание его «Общей психопатологии» Лэйнг читал по-французски, поскольку английский перевод, по сравнению с французским, запаздывал. Он читал также французского психиатра Эжена Минковски, благодарность которому впоследствии выразит в посвящении к «Разделенному Я». Существовал также перевод «Смысла и содержания сексуальных перверсий» и фрагментов «Сна и его толкования» швейцарского психиатра, ученика Хайдеггера Медарда Босса. Так что Лэйнг был достаточно подготовлен в идейном отношении, чтобы написать то, что он напишет в своей первой экзистенциально-феноменологической книге.
Первый опыт Лэйнга в качестве специалиста был не психиатрическим, а неврологическим, поэтому обращение к достижениям неврологии и нейрофизиологии также было как нельзя кстати. Старший товарищ Лэйнга Джо Шорстейн познакомил его с идеями Курта Гольдштейна, который тогда был классиком неврологии. Его идеи холизма – целостности нервной системы, при которой поражение одного уровня приводят к изменениям на другом, – привели Лэйнга к вопросам о межличностном холизме, и он обратился к актуальным теориям межличностного взаимодействия и восприятия. Первый полученный Лэйнгом грант был связан с исследованием пациентки Нэн – больной с травмой головы.