Все эти не соответствующие образу процветающей Америки сведения были хорошо известны американцам — время от времени они публиковались в различных органах печати и исследованиях, но их затмевали регулярно напоминаемые общественности данные о том, что так называемый "комбинированный индекс нищеты" — уровень безработицы, приплюсованный к уровню инфляции, был самым низким за последние десятилетия, не достигая даже 10 % (при президенте Дж. Картере он составлял 20,7 %). Уровень инфляции, составлявший в 1980 г. около 13 %, снизился к концу 1988 г. до 4,4 %, а безработица, достигавшая в 1980 г. 10,8 %, сократилась до 5,3.%5.
В последние недели своего президентства Р. Рейган выступил с рядом заявлений, в которых нарисовал весьма оптимистичную картину результатов своего восьмилетнего президентства, особо выделив то, что его администрации удалось "восстановить военную мощь" страны (ценой колоссальных ассигнований на военные нужды, превысивших за восьмилетие 2 трлн долл.) и возродить "дух нации". Рост же государственного долга США почти в 3 раза при повышении внешней задолженности США до 500 млрд долл., рост дефицита федерального бюджета, составлявшего в среднем в годы администрации Рейгана 180 млрд долл. в год, рост дефицита внешнеторгового баланса США и другие признаки нездорового состояния экономики и финансов страны ставились им в вину силам и факторам, неподконтрольным республиканской администрации. Лишь изредка в статьях и исследованиях отдельных обозревателей и экономистов встречалась охлаждающая пыл убежденных сторонников "рейгановской революции" мысль, что уровень благосостояния, позволивший многим американцам говорить о том, что они живут лучше, чем в 1980 г., был достигнут за счет будущих поколений граждан страны, которым придется рассчитываться за долги, накопленные администрацией Рейгана, и которые скорее всего не будут разделять восторженных оценок результатов ее пребывания у власти6. В любом случае, как образно пишут американские авторы, присяжные, которые должны вынести решение по поводу того, была ли в действительности "рейгановская революция" и насколько позитивны ее результаты в долгосрочном плане, еще пребывают в совещательной комнате и могут пробыть там еще долго, пытаясь найти ответ на эти вопросы.
Не меньше вопросов, сомнений и полярно противоположных оценок вызывает сегодня и внешнеполитический курс администрации Рейгана и оставленное ею наследие. Т. Дей-бел одобряет деятельность рейгановской администрации во внешнеполитической области, обращая внимание на то, что она завершила свое пребывание у власти заметно отличающейся от той, какой она пришла к власти, и считает иронией судьбы то, что "изобличитель "империи зла", президент, напугавший миллионы людей своей болтовней о ядерных "демонстрационных ударах" и "бомбардировке (СССР) через пять минут", закончил, руководя процессом существенного снижения напряженности в отношениях между Соединенными Штатами и СССР, и стал архитектором первого в истории договора, действительно ликвидирующего целый класс уже существующих вооружений… Когда администрация (Рейгана) покинула политическую арену, ее внешняя политика была наиболее скоординированной, успешной и популярной за всю недавнюю историю, свидетельством чему был тот факт, что оба кандидата на пост президента в ходе избирательной кампании 1988 г. пытались вести борьбу, основываясь на внешнеполитическом послужном списке Рейгана"7Придерживающийся противоположной точки зрения Д. Игнашиус в свою очередь считает, что "рейгановское наследие в сфере внешней политики вряд ли обнадеживает. Рейган оставляет за собой множество нерешенных крупных проблем, поскольку он концентрировал слишком много внимания на форме, а не на содержании. Его преемник унаследует набор устаревших стратегических положений, слабо удерживающихся альянсов и переставших быть реальными взглядов на роль и будущее Америки"8При всей своей внешней противоположности эти оценки скорее параллельны, чем противоположны, и, оставляя в стороне "перебор" в оценке Рейгана Т. Дейбелом как "руководящей силы" и "архитектора", с ними обеими в принципе можно согласиться. Т. Дейбел, утверждая, что "Рейган оставил своему преемнику гораздо менее угрожающий мир, чем тот, который унаследовал он сам", приводит в подтверждение фразу из "прощального обращения" Рейгана: "Мы собирались менять нашу страну, а вместо этого изменили мир"9. Но изменениям, происшедшим в мире и с миром, были и другие, более убедительные объяснения, с которыми соглашались и в США и в других странах мира. "Многое из того, что ему (Рейгану) удалось добиться за рубежом, было бы невозможно без Горбачева, у которого были свои причины искать договоренностей", — писала газета "Нью-Йорк таймс". Достигнутые в области нормализации советско-американских отношений успехи были основной причиной позитивной оценки внешней политики администрации Рейгана в условиях отсутствия впечатляющих достижений на других направлениях ее внешнеполитической деятельности. С этим доводом соглашалось и беспрецедентно высокое число американцев — 88 %, ответивших утвердительно на вопрос, одобряют ли они то, как проводилась внешняя политика США в отношении СССР в годы администрации Рейгана. "Ни один другой вопрос, заданный в ходе опроса общественного мнения, не получал такого количества утвердительных ответов, за исключением вопроса: "Дышите ли вы?", — заметила в редакционной статье газета "Нью-Йорк таймс"10.