13
Утомлённый любовью, Виктор быстро заснул, а Миле не спалось. Было до одури страшно, что на этом и закончится её коротенькое счастье. Не смог Виктор поделиться с Милой своей уверенностью, что их любовь дальше будет только расцветать, что это начало, а не конец. А её чем дальше, тем больше терзала мысль – что бы было, если бы они тогда, давно, тринадцать лет назад, поженились? Построил бы Виктор похожий красавец-небоскрёб, оставшись в Москве? Выступала бы она на лучших площадках мира с лучшими оркестрами и дирижёрами, став его женой? И это их обоюдное одиночество, не является ли оно платой за их жизненный успех? И что потребует судьба за их любовь? Какую пожнёт жертву, если они останутся вместе?
14
Мила бесцельно брела по городу. Нет, цель была! Несомненно, была. Но какая? Как её найти в этом тягучем мареве?
А-а-а! Вот же он! Небоскрёб! Он и есть её цель. Мила задрала голову вверх – здание из стекла ибетона было таким высоким, что его верхушка скрывалась, таяла в сгущающемся тумане. «Бред! –
подумала Мила, – В Лондоне уже давно нет туманов!»
В холле обнаружился только один лифт, к которому выстроилась очередь. «Странно, такое огромное здание и один лифт. А если сломается?» В кабинке лифта Мила оказалась вдвоём с элегантной женщиной. Она строго и неприязненно смотрела на Милу. Оно и понятно – пышная юбка платья Милы нежного цвета фуксии, как она ни старалась прижать её к себе, заняла почти всё пространство лифта.
– Тебе какой? – с застывшей над кнопками этажей рукой обратилась женщина к Миле.
Мила замялась. Она не помнила, на какой этаж ей нужно. Но какую-то цифру надо было назвать, и Мила брякнула:
– На самый верхний!
– Туда лифты не ходят, – хрипло произнесла женщина и нажала на 77-й этаж.
Вскоре лифт остановился и женщина вышла. Обернулась к продолжавшей стоять в глубине лифта Миле и строго сказала:
– Выходи! Дальше только пешком.
Мила ступила на площадку этажа и застыла, не зная, что ей делать дальше.
– Ну, ты идёшь со мной? – поторопила её женщина, протягивая Миле руку, а другой указывая на лестницу, ведущую вверх.
– Но там же ничего нет! – робко возразила Мила.
– Ты уверена? – усмехнулась женщина, – Всегда есть что-то выше, чем тебе кажется.
– Мне кажется, что мне нужно спуститься ниже, – ответила Мила.
– Как хочешь, – пожала плечами женщина и холодно добавила, – Это твой выбор! – и легко пошла по лестнице вверх, звонко цокая тоненькими шпильками по ступенькам.
– Кто Вы? – крикнула ей вдогонку Мила.
– Ты сама знаешь! – донёсся голос сверху и…
И Мила проснулась в холодном поту. Евтерпа – муза лирической поэзии и музыки звала её за собой, ставя перед выбором – любовь или музыка? Виктор или она, Евтерпа?
Впервые её счастливый сон предвещал Миле что-то ужасное…
15
Начало концерта уже задерживалось на 10 минут. Это было нонсенсом для чопорных англичан и в зале нарастало раздражение. А в душе Виктора зрела тревога. Тревога за Милу. Утром она была сама не своя. После двух волшебных ночей и великолепно проведённого вместе дня, такая родная, влюблённая, открытая Мила вдруг закрылась, помрачнела, скомкала прощание и, как показалось Виктору, с облегчением убежала на репетицию. Но он же никогда не видел её до концерта. Возможно, она так выглядела всегда, настраиваясь на выступление? Или заболела?
А в это время администраторы зала тщетно пытались достучаться до Людмилы Копачинской, запершейся в гримёрке. Как последнее средство перед выламыванием дверей, позвали маэстро Юрия Башмета…
Юрий Башмет остался чрезвычайно недоволен прошедшей сегодня репетицией. Солистка явно была не в себе. Её интерпретация Концерта Брамса кардинально отличалась от первого выступления, а темп, который она взяла, был уже на грани возможности оркестрантов «Новой России». На его замечания Мила только кивала головой, но продолжала гнуть свою, только ей понятную, линию. А теперь и вовсе заперлась в гримёрке и не желала выходить.
Выходов из создавшегося положения было только два: отменить концерт или сыграть без солистки, благо, что первая скрипка оркестра – Николай Савченко знал, пусть и не наизусть, партию солирующей скрипки. Оба этих варианта грозили оркестру огромными неустойками. Но его руководителя больше волновал вопрос – какой из двух вариантов нанесёт меньший вред репутации коллектива?