– Конечно.
– Маша, а есть у Вас стили, которыми Вы не владеете?
– Я, извините, Игорь… У меня никак не получается степ и я не люблю бальные танцы…
– Бальные? – удивился Пётр. – Но почему?
– Мне кажутся они какими-то неестественными, искусственными…
– Бальные танцы?! А «робот» естественный? А балет?
– А балет я обожаю, не сочтите, что подлизываюсь, Пётр.
– Так, друзья, мне кажется, мы куда-то не туда углубились…
– Нет…, – опять перебил Игоря Глеб, но тот не дал ему договорить, и продолжил с нажимом:
– Мне кажется, что этот кусочек вырван из какой-то большей композиции. Или я ошибаюсь?
– Да. Нет…
– Так да – да? Или нет – нет?
– Извините… Нет – не ошибаетесь. Да – вырван.
– А Вы можете её показать целиком?
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас!
– Слушай, Игорь, по-моему, тут уже и так всё ясно!
(У Маши опять зашкалило сердце – неужели её не возьмут дальше, только из-за того, что она нигде профессионально не училась?..)
– А я хочу посмотреть, – заупрямился наставник.
– Могу! – поспешила согласиться Маша и порадовалась, что предусмотрительно захватила с собой нужный трек и надела своё летящее платье. – Трек номер семь, – сказала она в темноту невидимому звукорежиссеру и, молитвенно сложив руки, обратилась к жюри, – Я вас очень-очень прошу, не прерывайте только, пожалуйста, там всего четыре минуты…
Игорь согласно кивнул головой, а Глеб махнул кистью руки, как бы выпроваживая её. Но Маше уже некогда было переживать, что одному из наставников она не понравилась. Она вся сосредоточилась на своём втором шансе понравиться другому. Маша хитрым способом закатала свою длинную юбку и убрала её в трико такого же небесно-голубого цвета, что и платье, и, кстати сказать, цвет её глаз, а потом приняла исходную позу, свернувшись калачиком на полу спиной к зрителям и жюри.
Петра ужасно умилили и растрогали своей детской беззащитностью торчащие позвонки и рёбрышки лежащей девушки. Но когда заиграла музыка и она начала извиваться на полу, он весь провалился в её завораживающий танец и перестал что-либо анализировать.
Эта композиция долгое время мучила Машу, не отпуская от себя, пока не оформилась в цельный танцевальный номер. Когда она поделилась идеей станцевать целую жизнь от рождения до смерти, а потом возрождения, уложив всё в 4 минуты (на большее у неё вряд ли хватит дыхалки), с Антоном, он сначала засомневался, а потом, когда она показала ему, как она видит начало и конец, очень загорелся этой идеей. И дальше они уже вместе и подбирали музыку, и выстраивали стили, и репетировали трюки. Без него вообще бы ничего не получилось!..
Маша искренне считала, что именно Антон её создал. Они познакомились, когда ей было 14 лет, и мама в первый раз отпустила её на дискотеку (она тогда вышла замуж за «мужчину всей своей жизни» – свою первую ещё школьную любовь, который недавно овдовел и остался с четырьмя детьми на руках, мал мала меньше, так что маме стало не до взрослой дочери, у которой всё и так было в порядке). Маша не могла оторвать глаз от красивого диджея, который вальяжно менял танцы, подчиняя своей воле всех танцующих вокруг, в том числе и её гибкое тело. А после окончания дискотеки подошёл к ней сам и сказал: «А ты классно двигаешься!»
Так они познакомились, и она в первый же день оказалась и в его квартирке, и в его постели… Как же Антоха потом ругался, когда понял, что она ещё девственница… была, да к тому же ещё и несовершеннолетняя! Но что сделано – то сделано. Хорошо, что никаких последствий этой первой ночи не было, а потом они тщательно предохранялись. И началась их странная дружба-любовь. Антон как бы взял над Машей шефство. Знакомил не только с разными стилями музыки, но и с различными клёвыми чуваками, которые учили её многочисленным танцевальным стилям. У Машки был талант схватывать всё на лету и она впитывала, как губка, разные направления… А по ночам, вернее сказать, утрам, Антон посвящал её в таинства секса. То, что это не любовь, Маша поняла сразу и смирилась с этим, потому что слишком уважала этого человека. Как и он, потом, когда она поняла, что уже пережила любовную составляющую их отношений, смирился с предложенной ею дружбой…
Они вместе излазили весь интернет в поисках описания, как выглядит рождение ребёнка, начиная свой путь из утробы матери через влагалище в свет, а потом тщательно подбирали каждое движение, чтобы это было понятно зрителю и выглядело эстетично. Именно Антоха предложил верхний брейк-данс для следующего этапа жизни – «малыш», со смешным животиком из свёрнутой и подотканной в трико юбки.