Помимо смешного момента, убранная юбка выполняла ещё одну функцию – не мешала исполнять нижний брейк-данс с его многочисленными трюками на бешеной скорости, который соответствовал, по их задумке, третьему этапу жизни – «подросток». С нижним брейком им пришлось помучиться! Стиль в основном соответствует парням. Девчонки не часто его танцуют, да и то в облегченном варианте – либо примитив, либо в качестве антуража. А Машке хотелось настоящего, заводного, улётного брейка с вертушками на одной руке и голове, бочками, свечой, флаем, чтобы это полностью соответствовало бесшабашной юности. И она своего добилась! Поняла, что абсолютно готова, когда на уличных батлах5 никто в ней не узнавал девчонку, пока она не снимала кепку, из под которой вываливались её пушистые волосы.
С вогом, который соответствовал «девушке», и стрип-пластикой6 на этапе «женщина» долго возиться не пришлось, поскольку это были стили, которыми Машка уже давно зарабатывала на жизнь и учёбу в ресторанах и на дискотеках. Больше времени ушло на отработку молниеносного превращения смешного животика в коротенькую юбочку – ноги закрывать в этих стилях было категорически нельзя. Но и с этим справились.
В медленной текучей части – «взрослая жизнь», Маша, уже благонравно полностью распустив длинную юбку, использовала элементы пластики7, которые постепенно превращались в резкие движения стиля «робот», как и в настоящей нашей жизни наше проворное тело, старея, становится неуклюжим и угловатым. В стиле «робота» Маша ссыпалась на пол и приняла позу мёртвого человека, акцентировано уложив руки в замок на животе и закрыв глаза.
Началась самая трудная часть композиции «смерть-возрождение», которую они с Антоном придумали-то быстро, а репетировали едва ли не больше, чем все остальные 7 эпизодов вместе взятых. Музыка закончилась, остались звучать только удары, имитирующие затухающий стук сердца (здесь было важно, чтобы зритель не начал аплодировать, но такого ещё ни разу не случалось, когда Маша показывала этот номер. Не подвела публика и на этот раз). После последнего удара, когда казалось, что вот-вот раздастся ещё один, тихо, издалека, набирая громкость, зазвучала высокая нота, на которой Машина рука со стороны зрителя начала медленно подниматься и тянуться ввысь, поднимая за собой всё тело. Фишка здесь была в том, чтобы движение было очень плавным.
(Трюк придумал Антон. Маша должна была опираться на локоть своей второй руки, дальней от публики, и незаметно поднять одну ногу на стопу другой. Вместе с лёгким объёмным платьем, которое скрывало положение её опирающихся на пол руки и ноги, и абсолютно ровно застывшим, словно одеревеневшим, телом, зрителям, которые смотрели на действо на уровне сцены, казалось, что тело танцовщицы парит в воздухе – это производило ошеломляющее впечатление.)
…Но тут музыка оборвалась, и в тот же миг тело Маши сделало противоречащий всем законам физики кульбит, и в мгновение ока свернулось в ту же позу, с которой танец и начинался, – калачиком, только уже не трогательно торчащими к зрителю позвонками, а лицом. В тишине зала начал биться учащённый пульс сердца ребенка, а танцовщица открыла глаза и захлопала ресницами. Круг предыдущей жизни завершился возрождением новой.
Грохот аплодисментов начался только тогда, когда Маша встала на ноги. Она и сама понимала, что у неё всё получилось, но всё равно растерялась, взглянув на жюри. Глеб сидел, закрыв глаза ладонями, как козырьком. Игорь застыл, глядя прямо перед собой и сжав руки в кулаки на столе. И пришлось Маше опять искать поддержку в Петре. Она умоляюще заглянула в его ошарашенные глаза, и он с трудом встал из-за стола и начал аплодировать. За ним поднялся весь зал. Маша несмело улыбнулась, и Пётр расплылся в широкой улыбке. А потом он развернулся к зрителям, скрестил руки, призывая к тишине, и скомандовал: «Скажем вместе?!» И зал радостно проскандировал в тысячу глоток: «ТЫ – В ТАНЦАХ!»
И Маша расплакалась прямо на сцене.
– Иди уже отсюда! – прозвучал хриплый голос очухавшегося Глеба. Но Маша поняла, что обижаться не стоит, потому что за этой грубоватой манерой наставник пытался скрыть свою чувствительную душу – под навесом ладоней обнаружилось его заплаканное лицо.
Значит, и ему она понравилась – ура! Маша от радости подпрыгнула на месте, прокрутив в воздухе 2 оборота, как заправский фигурист, отвесила поясной поклон в лучших традициях народников и ушла «вихляющимся» шагом вогерши.
– Дайте нам паузу минут на десять, – подал, наконец, голос Игорь.
– Она – моя, – повернулся к нему Глеб.
– Фиг тебе, – ответил Игорь, складывая кукиши на обеих руках.