Ах, как сладко это было слышать Маше…
3
А через 2 часа Петя разрешил Маше открыть глаза (они пошли в Дрезденскую картинную галерею и там он осторожно вёл её по залам, а она честно выполняла данное ему обещание не открывать глаза, пока он не разрешит), встал за её спиной, прижал к себе и они так и застыли в этой позе, оба потрясённые величием и простотой, спокойствием и тревогой, одухотворённостью и приземлённостью, земной красотой и одновременно нездешностью лица Сикстинской Мадонны Рафаэля.
– Ты очень на неё похожа. Просто одно лицо. Только у тебя глаза голубые, как небо, а у неё карие – как земля. И я вполне могу представить тебя с ребёнком…
Маша смутилась, а вслух произнесла:
– Нет, Петя, я не такая. Ты совсем меня не знаешь…
– Так позволь мне тебя узнать…
Маша заколебалась, ведь что сможет лучше охарактеризовать человека, чем среда, в которой он варится, друзья, с которыми он общается? Так может пригласить Петю на их сегодняшнее выступление? Тут тебе и среда, и друзья! Но это может стать началом конца их отношениям, которые только-только начали завязываться, как это случилось с ней и Виктором относительно недавно… А, может, и к лучшему? Пока не проросла в человека? Одним махом? Чтобы не было так больно…И будь, что будет! И Маша решилась:
– А ты сможешь сегодня вечером поехать со мной в Берлин?
– Даже если бы не пригласила – сам бы напросился!
– Только имей в виду: всё это может закончиться далеко за полночь, и живём мы с ребятами в общей комнате общежития.
– По времени – не страшно, выспимся утром, а общагу заменим на отель. Ты не против? Мне всё-таки надо отдохнуть перед выступлением, – и добавил на ушко, – и побыть с тобой наедине!
На том и порешили. А оставшееся до вечера время провели шатаясь по центру Дрездена в блаженном ничегонеделании. Единственно, куда съездили – в молочный магазин Пфунда, похожий на музей керамики, где выпили нежнейшего йогурта с обалденно вкусной сырной тарелкой. Ну, не мог Петя не поделиться с любимой таким изумительным местом.
Берлин
1
Пётр с интересом рассматривал зеленые стены внутреннего помещения клуба, увешанные фотографиями музыкантов и танцоров (на многих виднелись автографы). Выглядело всё вполне стильно, что абсолютно не ожидалось, когда они подошли к зданию то ли бывшего ангара, то ли гаража. Маша убежала переодеваться для выступления, а с ребятами обещала познакомить его после.
В зале неожиданно для Петра заиграла классическая музыка, в которой он с удивлением узнал
звуки Баха из его знаменитого цикла «Хорошо темперированный клавир», но для битком набившейся в клуб публики, видимо, это не было неожиданностью, поскольку она бурно отреагировала: в зале захлопали, затопали, засвистели. И не удивительно, ведь зал был заполнен поклонниками брейк-данса, которые уже видели выступление удивительной группы русских на Red Bull BC One и теперь пришли посмотреть на это чудо вживую (предприимчивый герр Борк за один день не только успел обменять ребятам билеты на самолёт, но и распространил информацию об их выступлении у себя в клубе). А потом на небольшую круглую сцену выскочили, как черти из табакерки, 5 одинаковых ребят в свободных мешковатых одеждах и кепках на голове. И началось светопреставление. Они не давали зрителям даже вздохнуть, взяв с разгону бешеный темп, который выдержали до самого конца. Их извивающиеся тела, лёгкие ноги, едва касающиеся пола, умопомрачительные вращения на голове, локтях, согнутой под немыслимым углом руке, спине абсолютно заворожили и подчинили публику. А Пётр думал ещё и о том, что ребята умудряются танцевать настолько музыкально, (но – как? как это возможно под классическую музыку?), а музыка приобрела невероятную свежесть, энергию, мощь. Танцоры то работали по одному, то в паре, то все вместе, то опять рассыпались на более мелкие группы, а в самом конце выстроились в линию, удивительно синхронно, как отражение одного человека во множестве зеркал, закончив композицию, поклонились, сняв кепки, и у пацана, стоявшего в центре, выскочили на волю пышные волосы. Публика просто взвыла, а Петя, наконец, узнал в центровом Машу.
Что творилось в зале – не описать словами! Петр отбил себе все руки, выпил залпом огромную кружку пива и немного пришёл в себя только когда вылил себе на голову целую бутылку минеральной воды. И всё равно во всём теле звучал ритм, заряженный ребятами, хотелось выплеснуть его наружу в неистовом танце.