Передо мной сидела красивая, русоволосая, с ярко выраженной фигурой, уже довольно взрослая девочка. У нее выделялись, словно выверенные по божественным лекалам, все размеры тела. Прямые симметричные черты лица. Яркие, полуовальные розовые губы. Выразительные зеленые глаза. Из-под тонких темно-русых бровей они излучали взгляд умного человека или смышленой девушки. Все вместе делало ее по виду образованной дамой. Ведь нередко мы замечаем, как и у грудного ребенка начинает проявляться осмысленный взгляд и тогда мы уже вдруг понимаем, что он растет и взрослеет. Здесь тоже, на подсознательном уровне, я чувствовал, что она не та, за кого себя выдает. И все ее жалкие попытки дурачить меня при ответах на мои вопросы, были провалены ею, как подумал я. Она подчеркивала свое беспомощное состояние на момент совершения преступления по отношению к ней. Но кто ее этому учил и зачем? И я не хотел верить своим мыслям и гнал их. Им мог оказаться только Сунин. Игорь Николаевич хотел стать генералом. Он как-то вел дело по двум полицейским, которые по неосторожности, при задержании, сломали руку молодому человеку. Сунин пообещал им, под «честное слово офицера» за чистосердечное признание не сажать в тюрьму и не отправлять на зону. Но с полицией, мол, придется расстаться, и заплатить деньги потерпевшему. Они повелись на его «честное офицерское слово». Но один из полицейских в результате уйдет на красную зону на три года, оставив дома молодую жену с грудным ребенком. Слухи о подлом следователе закрепятся за Суниным навсегда!
5
Я решил больше не страховаться с Маскаевой Ириной. Не вытягивать из нее нужные, в переносном смысле, для меня слова. Я хотел знать правду. Но понял, что говорит она по заученному тексту. Надиктовал ей Сунин. Дальше тянуть кота за хвост не имело смысла.
– Ирина, – уже более свободно обратился я к ней, – мы решили и договорились, что у вашего обидчика был половой член… да-да, не возражайте и не делайте удивленный вид. Вы хорошо это знаете. И он был у него в состоянии эрекции. То есть в возбужденном состоянии. – Она хотела здесь снова что-то возразить. – Да-да, я помню, вы определили словом «стоял».
Мне снова показалось, или я уже бредил, что она не только все знала и понимала, как, например, слово «эрекция», но даже контролировала, как я говорю и диктую текст медрегистратору. Та все время записывала за мною. Я только периодически останавливался и переспрашивал:
– Оля, ты успеваешь?
– Успеваю, Сергей Петрович!
– Скажите, – снова приходилось возобновлять разговор с девочкой, – он куда-то вводил его вам? – Я хотел тут сказать просторечное слово, но удержался. Не стал спешить и, вероятно, правильно сделал, потому что звучит оно пошло и недостойно речи врача.
Но она неожиданно удивила меня сама. Вот же маленькая бестия! Она с самого начала держала под контролем мою речь и мои вопросы. Определенно разыгрывала психологическую и психоэмоциональную детскую беспомощность. Полное непонимание, что с ней происходило и произошло в 2015 году. Мол, не могла знать, что с ней, и тем более для чего и зачем… Малый возраст, а с ним и незнание половых отправлений у взрослых, делали ее беспомощной. Но она осмысленно переспросила меня:
– А что ввел? – и закатила вверх глаза.
Я-то знал, что в таких случаях могут вводить. Но мы с ней уже столько времени говорили об одном и том же, что я растерялся. Я не мог и не хотел говорить, что он мог ввести ей палец, язык или совсем другой предмет… Вот тут я уж точно давал бы ей подсказку варьировать в своих показаниях. Я выводил бы ее на иные способы возможного изнасилования. И я приказал себе: «Держи себя, Сергей Петрович, в руках!» – и ухмыльнулся, что мое отчество тоже, оказывается, начинается на букву «П».
Но дальше, что я услышал от нее, не мог даже ожидать. Я сделал ранее ставку на то, что она умная девушка, и тут она сказала то слово, которым часто в нецензурной русской речи или брани обозначают женский половой орган из пяти букв, и начинается, как опять не странно, на букву «п». У меня впервые вызвало это улыбку или, даже, усмешку. Неужели она снова уводила меня в сторону, чтобы запутать следы своих замороченных показаний. Или она не была и в самом деле такой умной, какой красивой предстала вначале. Я еще больше сбился с толку. А потом подумал – не важно, рано или поздно все должно стать на свои места. И я осознал, что улыбку у меня, скорее всего, вызывает название нашего областного города и название губернии, когда и нас в шутку или в насмешку называют «пензюками». Говорят, тут улыбаются даже иностранцы.