— Ага!
— Ну-ка, проведите меня в ее комнату! Что еще за дама?
Видя, что молодой человек с мечом за поясом явно подозревает гостью в воровстве, хозяин пришел в замешательство.
— Да что вы, — затянул он, — такая смирная, порядочная особа… Нет, сударь, не мог я ошибиться…
— Ну, это уж я сам посмотрю, что она за птица. Ну-ка, веди меня к ней! Ничего плохого я ей не сделаю — взгляну только, и все.
— Так ведь ночь на дворе, сударь… — вздохнул хозяин, но покорно зашлепал по коридору в нужном направлении.
Хаято по всему чувствовал, что сейчас встретится с той самой злокозненной особой, и потому не унывал в надежде наконец-то с ней посчитаться.
— Послушай-ка, хозяин, ты пошел бы сперва сам удостовериться. Небось, дамочки давно уж след простыл, — заметил он на всякий случай.
— Нет-с, изволит быть у себя. Управляющий уже ходил только что, проверял.
Хозяин не врал. Управляющий и в самом деле только что подошел из дальнего конца коридора и теперь стоял рядом, потирая руки. К тому же он принес удивительное для Хаято известие:
— Эта… ну, дамочка… она у себя. Велела передать, что, если у вас, сударь, что-то пропало, то, наверное, и настроение теперь скверное… Так ежели вы не сочтете за труд зайти, она вам эту вещицу вроде бы сейчас и предъявит… Так она и сказала.
Хозяин обиженно надулся, будто говоря: «— Вот видите!» Конечно, в этой постоялице и по манере разговора сразу видать порядочную — могла бы ведь сказать, что ей вся эта кутерьма действует на нервы, и отказаться.
Хаято, выслушав управляющего, не знал, верить или нет его словам, но тем не менее решил от своего намерения не отступать и потребовал:
— А ну, ведите меня к ней в номер!
При молчаливом неодобрении всех собравшихся он проследовал за управляющим. Завернув за угол, они дошли по галерее до самого последнего номера. Только в этой комнате сёдзи были подсвечены фонарем, и чувствовалось, что внутри кто-то есть.
— Прощенья просим за беспокойство! — робко промолвил управляющий, преклоняя колени на галерее перед входом, и, чуть выждав, отодвинул створку сёдзи.
Глава 21 «Письмена в золе»
— Да-да, — послышался из комнаты безмятежный приветливый ответ.
Заслышав хорошо знакомый голос, Хаято тут же припомнил все коварные происки плутовки и, набычившись, невольно сжал кулаки. Однако прежде чем войти, он взял себя в руки, придал лицу независимое выражение и решительно шагнул в комнату.
«— Небось уже спрятала куда-нибудь добычу, а теперь вот хочет со мной встретиться, чтобы подразнить — мол, попробуй-ка найди! — думал он при этом».
— Ба! — воскликнула плутовка, с наигранным удивлением воззрившись на посетителя, — неужто вы, господин Хотта? Надо же! Вот ведь, в каком месте довелось встретиться!
Хаято молчал, враждебно глядя исподлобья, но плутовка смотрела на него невинными глазками, делая вид, что и впрямь донельзя удивлена таким приятным совпадением, не обнаруживая ни малейшего смущения и ловко играя перед управляющим свою роль.
— Знаете, господин управляющий, я ведь с давних пор пытаюсь снискать расположение этого господина. Ну, разве это не чудесное стечение обстоятельств?
Управляющий недоуменно переводил взгляд с одного постояльца на другого:
— Гм, ну, коли так… Что ж, тогда, значит, и мы
можем особо не тревожиться…
— Что же вы стоите, господин Хотта? — продолжа ла плутовка. — Присаживайтесь, пожалуйста. А вы, господин управляющий, можете идти.
— Гм, гм… Ежели что понадобится, вы хлопните в ладоши. Время-то уже к утру — вон, хозяйки обычно в это время встают, — потирая руки, сказал управляющий. — Так что, сударь, насчет того, что эта дамочка вас обокрала…
— А-а! — кивнула плутовка, подавив смешок. — Вы только эти слухи не разносите, очень вас про шу.
— Да ведь нам-то что… Коли вы просите, так и нам оно куда спокойней…
— Вот и хорошо.
— Но позвольте! — обескураженно воскликнул Хаято.
Управляющий, уже было задвинувший за собой сёдзи, удивленно поднял на него глаза.
— Я так не согласен! — продолжал Хаято с детской обидой в голосе. — Во первых, я не припомню, чтобы эта дама пыталась снискать мое расположение. И вообще, любезный, давайте действовать как договаривались: мы сейчас с вашей помощью осмотрим ее вещи, а уж там можно и откланяться.
— Гм… — крякнул управляющий, снова непроизвольно посмотрев по очереди на обоих.
Но плутовка на это невозмутимо возразила:
— Господин Хотта, полноте, что уж вы меня позорите?!
Упрек звучал так серьезно и убедительно, что Хаято смешался и оглянулся на управляющего, будто хотел сказать: «— Да проваливай поскорее! Надоел!»
— Ладно! — грубовато бросил он.
Управляющий, который чувствовал себя не в своей тарелке, решив, как видно, что старые знакомые все же нашли общий язык, только и мог вымолвить:
— Ну-ну, коли так, то я пойду, пожалуй.
На том он и распрощался, задвинув за собой сёдзи.
— Да уж, коли так… — проворковала плутовка, когда управляющий еще стоял по ту сторону сёдзи, — словно задавшись целью обворожить юного гостя.
При этом она искоса взглянула на Хаято, обескураженного и обозленного, который явно вторгся сюда с недобрыми намерениями.
— Вы на меня сердитесь? Ну, потерпите немнож ко. Я все верну.
Дама пошарила белой холеной ручкой за пазухой перетянутого поясом кимоно, и на циновку упала похищенная бумага — та самая копия секретного письма. Ошарашенный Хаято застыл, как вкопанный, и только пялил глаза, не пытаясь даже завладеть заветным письмом.
— Да сядьте вы наконец! Сколько можно уговаривать!
— Зачем же вы его взяли?! — наконец пришел в себя Хаято.
Женщина легонько отмахнулась рукой от этого вопроса, словно отгоняя дымок. Она с ласковым упреком взглянула на юношу, будто порицая его за то, что напрасно повысил на нее голос. Затем тихонько встала и, приотворив сёдзи, выглянула на галерею удостовериться, что рядом никого нет. Снова задвинув створки сёдзи, она сказала:
— Господин Хотта, мы, наверное, можем поговори ть и сидя.
Однако Хаято не спешил откликнуться на приглашение — наоборот, он, казалось, еще больше разозлился. Видя это, чаровница, взмахнув рукавами, приподнялась, уцепилась за рукав упрямца и повисла у него на плече, словно гроздь глицинии, потянув его книзу:
— Да садитесь же наконец! Просто капризное дитя, да и только! — шепнула она, обдав ухо юноши горячим дыханием.
Сопротивляться далее было бесполезно, и Хаято в конце концов уступил.
— Ну, я слушаю, — сказал он с суровым видом.
— Да-да, сейчас все расскажу, — плутовка дотяну лась до трубочки-кисэру и теперь поигрывала мундштуком, перекатывая его в тонких изящных пальчиках.
— Я ведь это не со зла, — продолжала она. — Давно уже собираюсь с вами потолковать без суеты и спешки. Так что на сей раз я, можно сказать, просто решила создать подходящий предлог для беседы. А ведь вы, сударь, тогда, вечером, — ну, помните, — ужас как меня напугали. Я тогда так скатилась с лестницы, что до сих пор спина болит.
Положив на минуту чубук, она потерла поясницу.
— Сами виноваты! А что, по-вашему, мне оставалось, когда вы с нами так? Нет, все-таки почему вы к нам привязались, а? Сколько еще вы будете нам палки в колеса ставить?
— Вы, значит, еще не поняли?
Глаза плутовки смеялись. Из-за пазухи, откуда только что была извлечена копия секретного письма, она достала еще одну бумагу и передала гостю.
— Взгляните.
Хаято прочитал на первой страничке сложенного гармошкой письма адрес, выведенный плавным женским почерком: «Эдо, Сироганэ, усадьба его светлости Уэсуги, господину Тисаке».
— Тисака… Его… его милости Хёбу Тисаке?! — воскликнул Хаято, невольно заикаясь.
Заглянув в конец послания, он увидел там название пресловутого постоялого двора под литокарпусом и подпись «Осэн», что означало «святой отшельник», но в данном случае, вероятно, должно было заменять незнакомке
настоящее имя.
— Так что я вам не враг, а друг, — чуть слышно вымолвила женщина.
Об этом Хаято и сам уже догадался. Однако… Однако он никак не мог взять в толк, почему же тогда коварная незнакомка постоянно чинила помехи их миссии? И ронинов она настропалила, и Кинсукэ Лупоглаза выдала на муки. Потом послала письмо Кураноскэ, донесла ему о планах Хаято и Дзиндзюро, которые собрались пробраться в замок… И при этом еще называет себя их другом! — Выходит, она тоже шпион, которого Хёбу Тисака заслал в Ако.