— Ну, все, делать нечего — буду рубить! — крикнул Касивабара.
Однако в этот момент к солдатам подоспела подмога: со стороны города, спускаясь с крутого берега к реке, бежали двое — внушительного вида самурай и нищий с бамбуковым посохом в руках. Хараки и Касивабара сразу же признали незнакомца, с которым им пришлось столкнуться прошлой ночью, и пали духом. Они отлично понимали, что с Нищим шутки плохи.
— Ага! Те самые! — Нищий, как видно, тоже узнал ронинов. Ухмыляясь, он направился прямо к старым знакомым.
— Ясубэй! Тебе нельзя рисковать — ранят еще. Будь за хозяина! — тихо сказал он спутнику.
Однако Ясубэй Хорибэ, делая вид, что ничего не слышит, упорно шел и шел к месту схватки.
— Погоди, я сам! А вы пока посмотрите, как там
вокруг в горах!
Нищий передал Ясубэю свой посох, и тот, грозно замахнувшись, ринулся вперед.
— Стойте! — закричал Касивабара. — Мы же не щадя живота за честь покойного князя, за Ако радеем! Нашей корысти тут ни на волос нет! Вы нас не за тех принимаете!
— А кто вас просил? Все, что касается Ако, мы уж как-нибудь сами утрясем, своей дружиной, без вашей помощи. Нечего лезть не в свое дело! Отдавайте подобру-поздорову мушкет и проваливайте, чтоб вас по эту сторону границы больше не видели!
— Но вы же не понимаете, какие у нас благородные намерения!
Крякнув, Ясубэй молниеносным движением встретил меч Касивабары, и выбитый из рук клинок со звоном шлепнулся на гальку. Касивабара схватился за рукоять малого меча, но рука так онемела от удара, что быстро вытащить меч из ножен ему не удалось. Тут его прикрыл Хараки, яростно размахивая мушкетом, как дубиной. Нищий с неизменной ухмылкой наблюдал со стороны, как противники обмениваются ударами. Впрочем, очень скоро Ясубэю удалось выбить у Хараки из рук мушкет.
— Ну что? Здорово работает, а? — заметил Нищий, имея в виду, очевидно, одолженный приятелю посох. Хараки и Касивабара, как видно, смекнув, что такие противники им не по зубам, стояли в полной растерянности, положив руки на рукоятки клинков.
— Вы слышали, что я сказал? Все, что потребуется для Ако, предоставьте делать нам самим! Ясно?
— Да разве эти двое не подосланные?
— Шпионы Уэсуги? Нет, их просто ловко одурачили, а так они вообще-то честные ребята.
— Ну ладно, отпустим…
— Вот бедолаги! Чем здесь попусту ошиваться, лучше бы вам воротиться восвояси, — сказал Нищий, принимая от Ясубэя свой посох.
Хараки и Касивабара, взобравшись на берег, не оглядываясь пошли прочь. Победители задумчиво смотрели им вслед, как вдруг Хараки крикнул:
— Эй, вы! Вот вы тут сказали про шпионов Уэсуги…
— Ну, да! — со смехом ответил Нищий. — Теперь хоть, надеюсь, вы поняли, что к чему. Подите-ка, умойтесь в речке, сядьте на камень и подумайте обо всем хорошенько!
— Так что бросьте это дело! Ясно? — повторил Ясубэй.
— Н-да, соображают туго, а так они, может, и ничего…
Незадачливые заговорщики брели через лес к дороге, что вела через перевал Ката. Незадолго до них тем же путем проследовали солдаты-
асигару.
— Возможно, шпионы, которых заслали к нам Уэсуги, уже смылись. Вполне можно ожидать, что они там теперь, когда узнали, что имеют дело с нами, поняли, что не на тех напали, — сказал Нищий с веселой улыбкой.
— Может и так, но лишние меры предосторожности никогда не помешают, — возразил Ясубэй, взваливая на плечо мушкет.
В это время на дороге показался путник, который проворно спускался с горы. Кинсукэ Лупоглаз, оставив Хаято подвязывать сандалии, первым подошел к самураям.
— Этого я уже где-то видел, — пробормотал под нос Нищий.
Кинсукэ казалось довольно странным, что столь грозный с виду самурай водит компанию с каким-то нищим. Его одолевали дурные предчувствия, отчего большие глаза навыкате все время тревожно бегали по сторонам. Расстояние между путниками сокращалось. Ясубэй и Нищий шли навстречу, не сводя глаз с Кинсукэ.
— Плохо дело!
У Кинсукэ было такое чувство, будто он шагает по тонкому льду.
Когда путники поравнялись, Нищий приостановил ся и окликнул Кинсукэ:
— Эй! — Издав в ответ невнятный вопль, тот бросился бежать. Ясубэй пустился было за ним, но беглец улепетывал с невероятной скоростью. Пробежав два-три тё, Ясубэй понял, что все равно отстает, и остановился. Нищий, поигрывая посохом, с улыбкой наблюдал с горы за погоней. Тем временем Кинсукэ, промчавшись вниз под откос, пулей вылетел на дорогу меж криптомерий и устремился дальше под гору.
— Шустрый какой попался! — рассмеялись оба, один наверху, на обрыве, другой внизу.
— Ладно, пошли! На что тебе этот червяк? — заключил Нищий и снова двинулся вверх по склону горы. Ясубэй поспешно последовал за ним.
Хаято, который подвязывал свои прохудившиеся соломенные сандалии, слышал вопль Кинсукэ и понял, что малый кричит неспроста. Протянувшийся от горы книзу невысокий гребень закрывал обзор, но и так было ясно, что кто-то идет навстречу. Хаято немедленно стал прикидывать, куда бы спрятаться, но вокруг, как на грех, местность была открытая — на оголенной горной террасе не было никакой растительности, только кое-где возвышались над землей каменные глыбы. Попытка вернуться назад тоже явно была обречена на неудачу — его все равно тотчас заметили бы. Хаято принял единственно возможное решение. Он был уверен в своих силах и знал, что, если дело обернется скверно, меч его не подведет. Пробежав немного вперед, он проворно спрятался за большой валун, торчавший, как горб, на каменистом гребне. С той стороны гребня уже слышался шорох — кто-то карабкался в гору. Хаято казалось, что он слышал вдали два голоса, но сейчас, судя по шороху, на гребень поднимался только один человек.
— Давай быстрее! — обернувшись, крикнул он вниз.
Хаято смотрел во все глаза и, заметив обрисовавшуюся на гребне фигуру, молниеносно прыгнул вперед, оттолкнувшись от земли, с занесенным мечом. Противник, отскочив назад, уклонился от острого клинка и, адресуясь, как видно, к напарнику, крикнул:
— Здесь они!
Хаято снова ринулся в атаку. На сей раз пресловутый бамбуковый посох принял на себя лезвие меча, однако удар, нанесенный рукой мастера, был такой силы, что перерубил посох пополам. Блеснув по срезу обнажившейся свинцовой начинкой, две бамбуковые трубки упали на землю.
Не переводя дыхания, Хаято нанес новый разящий удар. Ясубэй, наблюдавший снизу эту картину, изо всех сил карабкался по склону.
Нищий, лишившийся своего оружия, ринулся вниз под гору, обратившись в бегство. Неизменная улыбка победителя, не знающего поражений, по-прежнему играла у него на губах, однако по лицу видно было, что настроение у молодца испорчено. Взметая пыль, Хаято гнался за ним по пятам.
Узкая тропинка, ведущая с горной террасы вниз, была похожа на подвесной мост, на котором трудно разминуться. Изо всех сил спешащий наверх Ясубэй и улепетывающий вниз Нищий едва не столкнулись на бегу.
— Давай теперь ты! — выдохнул Нищий.
— Ага! — отвечал Ясубэй, прикрывая его и приняв боевую стойку. Хаято тоже остановился и, поводя сверкающим на солнце клинком, примерился для удара.
Оба сделали выпад одновременно и оба парировали удар.
— Отлично! — прокомментировал Нищий с видом постороннего наблюдателя.
В ту же секунду два клинка снова устремились навстречу друг другу в пространстве над землей, словно две белые змеи, сближающиеся под лучами весеннего солнца. Меч Ясубэя холодно блеснул, со свистом рассекая воздух, зазвенел, наткнувшись на препятствие, и неподвижно застыл, скрестившись с мечом противника. Внезапно эта композиция обрушилась, словно подтаявшая на солнце ледяная колонна. Ясубэй снова нанес удар и снова парировал. Снова лязгнули клинки.