Выбрать главу

Конечно, сейчас, при вести о появлении в Эдо бывшего командора Ако, можно было счесть, что тревожные слухи о готовящейся мести подтверждаются. Хорошо было бы справиться с этой проблемой своими силами, сохранив все в тайне и не давая новой пищи для слухов. Оно бы хорошо, да вряд ли осуществимо… Чем дольше Хёбу раздумывал, тем тяжелее становилось у него на душе.

Как на грех, Хэйсити Кобаяси был в отлучке, припозднился и явился по вызову только когда уже совсем стемнело. Хёбу как раз ужинал и попросил его обождать. Из угощения в комнате стояла только одинокая тарелка с ломтиками вяленой морской щуки, но лучшие куски уже достались черной кошке, усевшейся по другую сторону столика. Хозяин сам брал палочками ломти рыбы и подкладывал кошке прямо под нос. Плеснув на только что сваренный рис дешевого чаю, он наскоро опорожнил чашку и на том завершил трапезу.

— Ну, не обессудь, что пришлось подождать, — обратился он к Хэйсити.

— Что-нибудь срочное? — осведомился тот.

Хозяин помолчал, как бы обдумывая, с чего начать, и поигрывая при этом чубуком.

— Как там твои молодцы? — наконец спросил он. Годятся на что-нибудь?

Речь шла об отряде недавно принятых на службу головорезов, которые поселились при усадьбе в бараке и теперь каждый день с утра до вечера упражнялись в воинских искусствах.

— Да как сказать… — Хэйсити мысленно что-то подсчитал и заключил: — таких, что выше среднего уровня, наберется только человек десять. Этих можно посылать на любое дело — не подведут.

— Значит, десять… — кивнул Хёбу. — Тут слабаки не подходят, нужен народ бывалый, закаленный и верный. Чтобы приказ выполняли не обсуждая. Такие, чтобы, если посылают на смерть, не спрашивали, зачем, а шли без разговоров и отдавали жизнь. Конечно, от новичков, только что нанятых, требовать это нелегко… Ты как полагаешь?

Хэйсити подтвердил, что разделяет эти опасения, на что хозяин мысленно усмехнулся. Он был, как всегда, непоколебимо уверен, что никто, кроме него, не может лучше разбираться в деле а тем более принимать решения, и потому спрашивал собеседника только для проформы. Впрочем, Хэйсити был всем хорош, не придерешься. Хёбу понимал: то, чего он сейчас требует, может выполнить только самурай такого склада, как Хэйсити, что ради сюзерена не рассуждая пойдет буквально в огонь и в воду.

— Вот что, Кобаяси, — внушительно и сурово начал Хёбу, — вполне может статься, что ронины из Ако собираются штурмовать усадьбу Киры в Мацудзаке. Я хочу это дело поручить тебе. Прошу тебя отправиться туда и в случае чего принять необходимые меры. Я тут кое-кого из наших подобрал тебе в помощь, а кого брать из этих новых молодцов, ты уж сам решай. Боюсь, вся эта возня может привлечь излишнее внимание, так что ты уж бери не слишком много людей. Так оно, правда, может быть, еще сложнее будет, да уж порадейте, чтобы господин наш мог выполнить свой сыновний долг. Не подкачай там!

— Само собой, не беспокойтесь! Для меня такое доверие клана — великая честь.

Довольный Хёбу прояснившимся взором смотрел на сияющее лицо Кобаяси, ощущая, как поднимается в глубине души теплое чувство к этому бескорыстному воину, и молчал, не находя нужных слов.

— Когда нужно выступать? — почтительно осведомился Хэйсити.

— Завтра. Хочу сам сказать нашим людям несколь ко слов, а потом можете сразу туда отправляться. Я прикажу все там подготовить. Ваша задача — только выдвинуться туда и заступить на стражу. На сегодня, пожалуй, все. После того как Хэйсити удалился — так же молча, как и пришел, — Хёбу, оставшись в одиночестве, еще долго слушал долетавшую откуда-то из ночной мглы песню сверчка, борясь с подспудным чувством, которое уже давно одолевало его.

Да, конечно, помочь господину выполнить его сыновний долг… Но и только! Ну что за дело Кобаяси и его людям до Киры? Даже если не принимать во внимание дурную молву, окружавшую это имя, чего ради человек, который ему, Хёбу, близок, должен рисковать жизнью, защищая бывшего церемониймейстера? Впрочем, нет, не так… И думать так вообще нехорошо… Разумеется, таковы обычаи. Возможно, именно благодаря тому что у рода Уэсуги есть вассалы, которые готовы лишь на этом основании бестрепетно принять смерть, сам род пребудет вовеки. На подобных искупительных жертвах и зиждется исконный порядок, принятый в обществе среди самураев.

Следующей ночью сторожевой отряд, соблюдая секретность, занял позиции в квартале Хондзё, в усадьбе Кодзукэноскэ Киры. А наутро после того Хёбу Тисака, нахлобучив большущую соломенную шляпу, закрывавшую лицо, налегке отправился куда-то со своего подворья. Он шел посмотреть на своего противника Кураноскэ Оиси, который как раз в это время должен был вступить в пределы Эдо.

По дороге Хёбу зашел в храм Сэнгаку-дзи поклониться могиле князя Асано, именующегося посмертно Опочивший в Обители Хладного Сияния. Его не покидали мысли о злосчастной судьбе упокоившегося здесь мужа, чья краткая жизнь прервалась столь внезапно. У надгробья лежали свежие цветы. Курительные благовонные свечи, правда, уже выгорели, но на камне виднелся еще недавно опавший с них пепел. Должно быть, бывшие вассалы князя, остававшиеся в Эдо, ухаживали за могилой. Хёбу тоже попросил служку сходить за букетом хризантем и положил цветы на камень. Потом поставил от себя курительную свечку и двинулся дальше в путь.

На осеннем кладбище солнце пробивалось сквозь листву редких деревьев. Было светло и тихо. Над костром, в котором тлели палые листья, вился дымок, расползаясь по округе и низко нависая над землей, словно клубы испарений.

От храма Хёбу направился вдоль моря, в сторону постоялых дворов на Синагаве. Он был уверен, что путники, идущие по Токайдоскому тракту, это место миновать не могут, однако трудно было сказать, когда именно они там появятся. Хёбу не имел намерения при встрече вступать с Кураноскэ в беседу — ему просто хотелось рассмотреть хорошенько его лицо. И не то чтобы ему было смертельно необходимо увидеть сейчас этого человека, но надо же было хоть раз взглянуть на противника, с которым раньше никогда не доводилось встречаться. Сим скромным желанием он и руководствовался.

Вскоре Хёбу снова вышел на большую дорогу. Добравшись до Таканавы, он завернул в чайную в квартале Окидо и устроился выкурить трубочку на веранде. Вокруг сновало множество людей. Одни уходили отсюда в дальний путь, другие приходили, третьи кого-то встречали или провожали. Среди прочей публики внимание Хёбу привлекли два молодых самурая в дорожных шароварах. Эти двое, судя по всему, кого-то ждали. Они явно сидели здесь уже давно, опорожняя чарку за чаркой и внимательно вглядываясь в путников, что шли со стороны Яцуямы. Хёбу предположил, что молодцы, должно быть, ронины из Ако, и поджидают они здесь не кого иного, как своего командора Кураноскэ.

Придя к такому выводу, он принялся наблюдать за парочкой, чтобы проверить, насколько верно первое впечатление, и вот, когда один из самураев повел рукой, Хёбу показалось, что на вороте накидки-хаори у того явственно мелькнул герб рода Асано — два скрещенных соколиных пера. Тут в чайную вошел Хаято Хотта, которого он же сам сюда и послал.

— Что, те двое, небось, пришли встречать милых дружков? — шепнул Хёбу.

Взглянув вполоборота на самураев, Хаято изменился в лице и сказал:

— Совершенно верно изволили заметить. Того, что слева, зовут Тадасити Такэбаяси.