Князь Наганори Асано Такуминоками являлся правнуком Нагамасы, внуком второго его сына Нагасигэ и сыном князя Наганао Асано, властителя земель Мока (провинция Симоцукэ, Касама (провинция Хитати) и Ако (провинция Харима). Дед Наганори, князь Нагасигэ получил в лен от сёгуна Ако в 1645 г., сделав этот город столицей клана. Нагасигэ перестроил замок Ако, основанный в 1575 г. князем Наоиэ Укитой, и провел ирригационные работы, построив отводные каналы из реки Тигуса. Он также развил соляные промыслы, которые составляли существенную статью дохода клана Ако, поскольку соль вывозили на продажу в Осаку, Киото и Эдо. При князе Наганао и его сыне Наганори благосостояние клана продолжало расти. Его доход, официально зарегистрированный как 50 000 коку риса в рисовом эквиваленте, в действительности достигал 70 000 коку.
Согласно введенной сёгунами Токугава системе «чередующегося пребывания в Эдо и в собственном уделе» (санкин-котай), все даймё обязаны были жить «на два дома» и проводить много месяцев в году в Эдо, где на них возлагались различные обязанности при дворе сёгуна — иногда постоянные, иногда разовые. Так, в первый день Нового года к императорскому двору в Киото прибывал посланник от сёгуна с новогодними поздравлениями. В ответ на это посланники императора (тёкуси) направлялись ко двору сёгуна в Эдо. Церемония их приема проводилась согласно сложным правилам церемониала императорского двора, что ставило в нелегкое положение тех даймё, которые назначались ответственными распорядителями приема.
Именно такая миссия выпала на долю князя Наганори Асано Такуминоками.
В 14-й год Гэнроку (1701) посланником от сёгуна в Киото был направлен Ёсинака Кодзукэноскэ Кира (Кодзукэноскэ означает условную придворную должность, но фактически служит как бы вторым, настоящим именем, под которым этот персонаж и вошел в историю). Второго числа второй луны, когда Кира еще не вернулся из Киото, князь Наганори Асано Такуминоками был назначен распорядителем по приему императорских посланников в Эдо. Советом старейшин ему было рекомендовано проконсультироваться относительно тонкостей церемонии у Кодзукэноскэ Киры — что было обязательной процедурой для всех даймё, приступающих к выполнению подобной миссии. Одновременно князь Мунэхару Кикёноскэ Датэ был назначен распорядителем по приему посла экс-императора-инока.
В тот год посланниками от императора Хигасияма (1674–1705) прибыли Сукэкадо Янагихара в звании саки-но дайнагон и Ясухару Такано в звании саки-но тюнагон. Посланником от экс-императора инока Рэйгэн-дзёко (1654–1732) прибыл Хиросада Сэйкандзи в звании саки-но дайнагон.
Ёсинака Кодзукэноскэ Кира принадлежал к родовой аристократии когэ и вел свою родословную с эпохи Муромати. Когэ не являлись по статусу князьями-даймё, но относились к категории хатамото, личных вассалов сёгуна, чей доход не мог превышать 10 000 коку (даймё должны были иметь доход не менее 10 000 коку в год). Кодзукэноскэ числился правителем городка Кира с доходом в 4200 коку (префектура Аити), однако его должность главного церемониймейстера двора сёгуна давала ему весьма высокое положение, которому могли позавидовать многие даймё.
Князь Асано Такуминоками, которому в то время было тридцать пять лет, должен был проводить церемонию приема императорских посланников вторично. Впервые ему была поручена эта ответственная миссия в возрасте семнадцати лет, и он отлично справился со своими обязанностями с помощью консультанта Ёсисигэ Оиси. Подозревая, что в церемониале за истекшие годы многое могло измениться, князь направил своих приближенных с расспросами относительно ритуала и подарков в Хиросиму к своему тестю, князю Асано Тосаноками, который исполнял обязанности распорядителя в 1696 г.
По возвращении Киры двадцать девятого числа второй луны князь Асано нанес ему визит, доложив о том, что ему предстоит быть распорядителем по приему и что ему предложено пользоваться рекомендациями главного церемониймейстера.
Он вручил Кире скромный подарок, заметив своим вассалам, которые предлагали преподнести щедрые дары, что было бы неэтично задаривать вельможу до окончания церемонии, а пока достаточно словесной благодарности. Тем самым князь снискал неприязнь могущественного вельможи, который славился корыстолюбием.
В обязанности князя Асано входило полное обеспечение проживания посланников императора в Эдо. Оборудовав для них гостевую резиденцию, он десятого числа третьей луны послал двоих вассалов навстречу посланникам к почтовой станции Синагава. Одиннадцатого числа, когда посланники прибыли в Эдо, князь Асано встречал их вместе с Кирой и членами Совета старейшин. Князь хворал и принимал выписанное ему лекарство.
Двенадцатого числа третьей луны посланники императора нанесли официальный визит в замок сёгуна и передали послание императора. В их честь двенадцатого и тринадцатого числа исполнялась музыка гагаку и было дано представление театра Но.
Четырнадцатого числа сёгун в замке должен был вручить ответное послание императорским посланникам и передать подарки императору. Заключительный визит посланников был назначен на одиннадцать утра в Белом флигеле замка (Сиро сёин), который соединялся с залом приемов Сосновой галереей. Стены галереи представляли собой раздвижные перегородки-фусума, украшенные картинами с изображением морских сосен на берегу. К тому времени все участники церемонии со стороны сёгунского двора уже были в сборе. В присутствии нескольких придворных и даймё князь Асано обратился к Кире с вопросом, все ли правильно подготовлено к приему и следует ли ему вести себя так же, как накануне. Ранее он уже спрашивал об этом и получал на все ответ «Делайте все, как обычно». На этот раз Кира во всеуслышание пренебрежительно ответил: «Надо было спрашивать о тонкостях церемоний заранее. Что вы спрашиваете меня сейчас? Это говорит о том, что вы не способны выполнять свои обязанности».
Оскорбленный князь, чье возмущение копилось с самого начала общения с Кирой, пришел в ярость.
Между девятью и десятью часами утра вместе с придворным Ёритэру Ёсобэем Кадзикавой он направился в зал приемов, где все должны были ожидать посланников. В Сосновой галерее Кадзикава заговорил с Кирой о какой-то детали церемонии. В это время оказавшийся рядом князь Асано воскликнул:
— Помнишь ли, какую обиду мне нанес?!
С этими словами князь выхватил малый меч и нанес Кодзукэноскэ удар в голову, но меч лишь слегка оцарапал лоб, отскочив от металлического обода шапки-эбоси. Кира попытался бежать, но князь настиг его и успел полоснуть мечом по спине, прежде чем Ёсобэй Кадзикава обхватил князя и удерживал его, пока Кира спасался бегством. Придворные пришли в смятение.
Князь, немного опомнившись, пытался вырваться из объятий Кадзикавы, повторяя:
— Он меня оскорблял все эти дни, и я должен был его убить, пусть даже в пределах замка его высочества. Виноват, что это случилось в такой торжественный день… Отпустите меня. Мне очень жаль, что так вышло… Я ведь тоже даймё, владелец замка. Я не сошел с ума. Мне надо привести в порядок свое платье. Я ничего не имею против верховной власти и никакого сопротивления не окажу.
Тем временем Ёсобэй Кадзикава отобрал у него меч, вложил в ножны и отдал слуге, а самого князя препроводили в «Ивовые покои» под стражей.
Ободзу, распорядитель чайной церемонии в монашеском сане, еще с одним придворным отвели Киру к врачу, где ему была оказана первая помощь. Рана на лбу была лишь царапиной, но на спине была большая рубленая рана от меча.
В тот же день был произведен допрос князя Асано и Киры как непосредственных виновников происшествия, а также Ёсобэя Кадзикавы как свидетеля и участника. На допросе князь Асано заявил, что не может и не желает объяснить свое поведение, но ничего против сёгуна не имеет. Он заметил, что не в силах был совладать с обуявшим его гневом, жалеет о том, что причинил всем беспокойство, и готов принять заслуженное наказание. Еще раз заметив, что ему нечего сказать в свое оправдание, он присовокупил: «Жалею только, что не смог прикончить Кодзукэноскэ». Кира, которого допрашивали в кабинете у врача, слабым голосом сказал, что не помнит, чтобы когда-либо ранее князь Асано проявлял к нему враждебность, и не знает, чем он, старик, мог такую ненависть снискать, добавив, что князь, верно, сошел с ума.