Энки знал, что далеко не все высокородные добровольно давали обеты. Родители часто заставляли детей приносить клятвы Великим, дабы укрепить репутацию семьи.
Парни, пыхтя, наконец-то втащили котел в предкухонный зал, не обратив никакого внимания на зрительницу. Девушка недовольно прикусила губу и отвернулась.
Теперь она смотрела прямо на Энки.
– Эй! Ты чего бездельничаешь?!
Ее взгляд упал на ал'сору Энки, рот приоткрылся от удивления. Девушка резко опустила голову, волосы ее взметнулись, упав на лицо. Она испугалась, что по неосторожности посмотрела жрецу в глаза и – что еще хуже – резко его одернула.
– Не переживай, – улыбнулся Энки.
Но девушку его слова не успокоили. Наоборот, она вздрогнула всем телом и попятилась. Энки хотел добавить что-то еще, как-то ее ободрить, но девушка уже умчалась.
– Ну вот и все, – вздохнул Арата. – Сейчас нас выкинут. Опять.
Щеки Энки вспыхнули. Из Главного дворца Энки выпроваживали не раз и не два. Но он всегда возвращался, будто нечто неудержимо тянуло его к родне.
– Тогда поспешим, Арата. Гостевые комнаты…
– Энки, мы не успеем.
– И почему ты думаешь, что небеса над твоей головой вечно темные?
– Нет же! Смотри: сюда идут твои мать и брат.
Ишари и Зуэн быстро шли по каменной дорожке. Старший брат что-то втолковывал матери, даже не думая понижать голос. Вскоре Энки, а также весь двор, могли различить его слова.
– …должен занять его, почтенная мать! Я заслужил!
– Только я решаю, чего ты заслуживаешь.
– Ты знаешь, что я лучше справлюсь! Пришло мое время. Меня поддерживают другие семьи, а ты… В обители еще помнят, что ты пыталась укрыть брата, приговоренного вершителями.
– Всем также известно, что моя вина не была доказана.
Губы Зуэна изогнулись в усмешке.
– Не становись у меня на дороге, мать.
Ишари резко остановилась, услышав столь фамильярное обращение. Она нахмурилась.
– За свои слова ты понесешь наказание. – Она указала пальцем на каменную дорожку. – На колени. Будешь так стоять, пока не взойдет солнце нового дня.
– На глазах у них?! – возмутился Зуэн, кивая на высокородных, которые первыми пали ниц, уткнувшись лбами в каменную кладку.
Увидь они на коленях жреца, им пришлось бы несладко, поэтому высокородные предпочли разделить наказание.
– На колени, Зуэн! Немедленно!
– Я не собираюсь…
Зуэн приподнял руку, будто намереваясь оттолкнуть Ишари. Энки не стал размышлять, хватило ли бы у Зуэна дерзости ударить мать.
– Брат!
Зуэн и Ишари обернулись.
– Опять ты? – В несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, Зуэн грубо схватил Энки за плечо. – Уходи. Я предупреждал тебя не единожды, чтобы ты не показывался.
– Мы с Аратой зашли посмотреть на твою невесту, – сказал Энки, и Арата тут же простонал «не втягивай меня в это», прикрывая лицо ладонями.
– Вот как? – Зуэн обернулся на Ишари. – Никаких сомнений. Он такой же, как ваш брат, почтенная мать.
– Уходи, – бросила Ишари, не смотря на младшего сына. – Не хочу, чтобы тебя заметили рядом с моим домом.
Жрица направилась к главному входу во дворец, раздавая слугам новые приказы.
– Ты ее слышал, Энки. – Зуэн без особой нежности подтолкнул брата в спину. – Ступай.
– Мы уже уходим! Уходим! – Арата засеменил к выходу, спеша поскорее убраться от Зуэна. – По крайней мере, на этот раз он не выкинул нас собственноручно. Видишь? И я могу замечать не только тьму над своей головой.
Бредя к выходу, Энки заметил, что Зуэн встает на колени, принимая наказание. Сердце в груди молодого жреца сжалось. Да, старший брат стоял на коленях, но жалким себя чувствовал Энки. Его наказание, которое он неизвестно чем заслужил, тянулось с самого рождения. Завтра с первыми лучами солнца Зуэн поднимется на ноги и гордо встанет рядом со своей семьей, а Энки так и останется не у дел.
Остаток дня Энки провел в Малом дворце, погруженный в размышления, как и хотела Сатеша. Вот только думал он не о глубинах благочестия, а о своем убитом вершителями родиче. Зуэн сказал, что Энки напоминал дядю. Значит, старший брат о чем-то слышал, но вряд ли поделится своими знаниями. Отказывалась ли семья от Энки только потому, что он был похож на опального родственника?..