Выбрать главу

– У тебя есть долг перед семьей, Зуэн. И он не в том, чтобы стоять и вести беседы с посторонними.

– Прошу простить меня, досточтимая мать.

– Идем.

Энки с улыбкой поклонился уходящим. Ни мать, ни брат не обернулись.

Полная достоинства Ишари приблизилась к жаровням. Трижды поклонившись, она скормила языкам пламени фрукты, потом вылила вино из кувшина. Зуэн, оказавшийся на шаг позади матери, принял из ее рук пустой поднос.

Энки вздохнул и направился к выходу из храма. Больше ему тут делать было нечего.

У арочного входа его поджидал невысокий пухленький паренек, уплетавший за обе щеки фрукты для подношений. Энки в который раз удивился тому, как Арате удается избегать гнева семьи, учитывая его пренебрежительное отношение к Великим и всем традициям.

– Не повезло? – спросил Арата.

– Сегодня постигла неудача, но завтра все будет по-другому.

Арата закатил глаза и засунул в рот кусочек засахаренного персика.

– Говорил же не приходить! Могли бы сейчас лежать на подушках где-нибудь в тенечке. Я упоминал, что слуги приготовили для меня ягодный пирог?

– Звучит заманчиво. Жаль, что не удастся его отведать. Твои почтенные родители вряд ли впустят меня.

– Давай хотя бы отсюда уберемся. Я дышать не могу.

Энки согласился и по ступенькам сошел в узкий и неглубокий бассейн, наполненный ароматной голубоватой водой. Она приятно охладила ступни, и Энки в который раз убедился, что обряд омовения нравится ему куда больше в знойную летнюю пору. Зимой, когда лили дожди, он порой тайком перепрыгивал через бассейны, располагавшиеся перед каждым входом в храм или дворец. Однажды в детстве он две недели не проходил омовения, и с его лодыжек почти исчез синеватый цвет, выдавая проступок. Когда наставник заметил это, личная служанка Энки была наказана. Она получила пятьдесят ударов плетьми. С тех пор Энки следил, чтобы краска не стиралась с ног.

– Ты что-то задумал, – сказал Арата, когда они выбрались из мелкого бассейна и, оставляя мокрые следы на полу, побрели к выходу.

– С чего ты взял?

– Я знаю тебя одиннадцать лет, Энки, и научился понимать, когда ты собираешься внести каплю хаоса в мои безоблачные деньки.

– Я не зову тебя с собой, – улыбнулся Энки. – Но ты пропустишь кое-что интересное, если не пойдешь.

– Интересное! – фыркнул Арата. – И почему бы нам просто не насладиться сладостями в тенечке?

– Это скучно.

– Обожаю скуку.

– У меня все равно полно свободного времени. – Энки не позволил ни капли горечи просочиться в свой ответ. – Нужно пользоваться этим, пока я не занят делами семьи.

Вдвоем они вышли из главных дверей и начали свой долгий путь – чтобы спуститься на плато из храма, построенного на высоком каменном фундаменте, предстояло преодолеть триста ступеней.

Энки чуть не оступился, заметив властителя провинции.

Он топтался у порога, переступить который ему не давала права даже корона на голове. За водопадом сверкающих золотых нитей, спускавшихся с нее, нельзя было различить выражения лица владыки. А вот стоявшие за правителем высокородные не скрывали недовольства. Энки мог их понять: изнывать под палящим солнцем – что в этом приятного?

В восточных провинциях Аккоро выдалось засушливое лето. Воздух подрагивал от зноя и стрекота цикад. За целый месяц с небес на землю не упало ни капли воды.

– Захватывающее зрелище, правда?

Шагая по ступеням, Энки мечтательно смотрел вдаль.

В восточной части Аккоро города строили вокруг возвышавшихся плато, которые становились обителями – землями жрецов. Возможность наведаться в город появлялась после наступления совершеннолетия и принесения клятв. Иллюзорная возможность. В действительности вершители не разрешали жрецам покидать пределы плато даже в закрытых паланкинах.

Энки любил обитель. Все улицы и дворы тут вымощены белым мрамором – видимым не оставалось ни кусочка земли, поэтому даже после затяжных дождей дорожки сверкали чистотой. На стенах, отгораживающих жилище жрецов от внешнего мира, красовались навесные сады – всегда цветущие и поражающие буйством красок. Жреческие поместья и многочисленные святилища радовали глаз изящными линиями и барельефами, а внутри помещений скрывались искусные фрески. Арочные окна в домах были большими – занимали почти все пространство стен и редко закрывались ставнями, разве что зимой, когда несколько недель властвовала непогода.