Чёрная морда оскалилась в подобии ухмылки, обнажая ряд мелких, но достаточно острых зубов (Орудие падальщика, ценителя разлагающихся материалов); весь вид твари неприкрыто выражал злорадное удовольствие от произведенного на псов эффекта.
— «Хи-хи-хи»— голос был одновременно и шипящий, и булькающий, как текущая вода, но в то же время бесполый, тихий и несколько эфемерный, как ночной воздух, словом, тоже мерзкий — «Вы увидели что-то интересное? Неужели я сумел произвести на вас впечатление?»-
Хренус постарался взять себя в лапы:
— «Ты кто такой?»-
— «Меня зовут Фигура»— спокойно, уже без ёрничанья ответил зверь.
— «Кто, блядь, тебе дал такую кличку? Не пизди»— визгливо выступил Шишкарь.
— «Нам, лисам, никто не дает кличек, у нас — имена, и каждый выбирает имя себе сам, в зависимости от определенных качеств, которые являются для него определяющими»— снисходительно улыбаясь, так же невозмутимо ответил Фигура.
На морде Шишкаря, а точнее на той ее части, которую можно было увидеть из-за шляпы, отобразилась плохо скрываемая злость.
— «А почему ты носишь шляпу?»— ехидно спросил Фигура
— «Нравится! Есть вопросы?!»— рявкнул Шишкарь бросаясь вперед. Его агрессия была замещением сильнейшего страха и недоумения: Шишкарь, грубя и угрожая Лису, каждую секунду сомневался, правильно ли он поступает.
Фигура молча ухмыльнулся и перевел взгляд на Хренуса:
— «Я сообщил вам свое имя, хотелось бы узнать и ваши имена — простая вежливость»-
— «Я — Хренус, а это — Шишкарь»— Хренус и сам не понял, почему он сразу ответил Лису. На самом деле, ему совсем не хотелось разговаривать с ним, но чувствовалось, что этот разговор движется по некоему мистическому течению, в котором Лис ориентируется, ловко обходя пороги, а другие постоянно попадают во власть неведомых сил.
— «Приятно познакомиться. Правильно ли я понимаю, что вы заняты поиском пропитания, ведь в этом плане лес крайне оскудел в последнее время?»— Фигура говорил грустным, понимающим тоном, с неприятной фиксированностью глядя на волны ребер, статично проредивших бока Хренуса.
Псы молчали.
— «Сделаем допущение, что это так»— сам ответил на свой же вопрос Фигура.
Ступор псов объяснялся по-разному: Шишкаря четвертовали чувства испуга, рожденных от него агрессии, недоумения и болезненного любопытства. Хренус же всё глубже уходил в податливую пропасть, созданную потусторонней атмосферой и новым наплывом голодной слабости.
— «Как вы знаете мы, лисы, а особенно чёрнобурые, одиночки, живем сами по себе, но в силу…»— Фигура поднял глаза и некоторое время жевал губами, будто продумывая дальнейшую речь — «в силу… определённых обстоятельств… в последнее время эта эгоистическая тенденция во мне сменилась тенденцией в некотором роде альтруистической, впрочем, не без примеси и корыстной выгоды. Так вот, у меня есть для вас предложение, которое, как полагаю, может быть вам небезынтересно»-
— «Нахуй иди!»— эта незамысловатая фраза была итоговым результатом мучительного, сложнейшего брожения чувств внутри Чёрного Пса.
— «Тихо, Шишкарь»— пригавкнул Хренус — «Что за тема?»-
— «Значит, я не ошибался, обращаясь к вам. Это приятно осознавать»— Лис снова омерзительно улыбнулся — «Я бы хотел рассказать свои мысли в присутствии всей стаи, если вы не против.
— «Как ты узнал про стаю?»— озадаченно спросил Хренус.
— «Ты же не думаешь, что я в своей жизни ни разу не имел дела с псами? У меня богатый опыт, можно даже кое-чему у меня поучиться»— пробулькал Фигура — «Так что, вы приглашаете меня с собой?»-
Диакритика полупонятных слов Фигуры всё дальше увлекала Серого Пса в мглистые глубины. Его нисхождение сопровождали спирально раскручивающиеся ужас и отвращение, и аморфное чувство столкновения с неестественным. Но Хренуса слишком мучил голод, чтобы упускать даже призрак шанса, он был готов уже на всё, лишь бы разрушить эту медленную, смертельную тенденцию. Контекст, звенящие вокруг деревья, вращение бура в желудке подсказывали одно — промедление не рассматривается.
— «Хорошо, пошли»-
— «Хренус, Хренус, ты что ёбнулся? Что ты делаешь Хренус?»— Громко, с напором испуга зашептал Шишкарь. Переведя взгляд на Фигуру, Чёрный Пёс снова разлаялся — «Да, про тебя, мразь, говорю, сука, я ведь тебя насквозь вижу!»-