– Записала что?
– Номер патрульного автомобиля. – Она помахала листком бумаги, как флагом победы. – После того как он врезался в «кадиллак» и они завертелись, я увидела номер на задней стороне, над табличкой с лицензией.
Невольная улыбка коснулась губ Рорка:
– Ловкая девушка.
В ответ она тоже улыбнулась.
В отличие от зданий во французском стиле, которыми был застроен Старый квартал, – шеренгой расставленные вдоль тротуара, они втихую гордились скрытыми за домами внутренними дворами, – великолепные особняки в районе Гарден-дистрикт были воздвигнуты в истинно американском стиле: в отдалении от улицы и друг от друга, с зелеными передними дворами, окаймленными живой изгородью и затейливой оградой.
Рорк остановился перед ажурными чугунными воротами на усаженной деревьями Прайтениа-стрит; стекло со стороны водителя опустилось со слабым жужжанием. Дария наблюдала, как он высунулся из машины и стал нажимать кнопочки с цифрами на металлическом ящичке, вмурованном в кирпичную колонну. Мгновением позже ворота послушно скользнули в сторону, открывая проезд.
– Это твой дом? – Дария в благоговейном трепете залюбовалась роскошным особняком, выстроенным в эклектике классического и итальянизированного стилей, которая была безумно популярна на шумном, богатеющем Юге перед Гражданской войной.
– Увы. Возможно, я зарабатываю намного больше, чем ваши средние журналисты. Но даже я не смог бы позволить себе такой дворец.
– Тогда чей же?
– Дом принадлежит правительству, – сказал он, останавливая машину между двумя рядами колонн на довольно большом расстоянии от улицы. Электронные глазки просканировали автомобиль, затем поплыла вверх дверь гаража, в котором, по оценке Дарии, можно было разместить демонстрационный зал по продаже автомобилей.
– Правительству? – Насыщение крови адреналином, вызванное бегством и преследованием, постепенно прекратилось, и ее головная боль усилилась. – Для чего нужен правительству такой особняк?
Рорк въехал в гараж; дверь за ним закрылась.
– Это дом-убежище, безопасный, абсолютно надежный.
– Как в книгах про секретных агентов?
– Да, милая.
– А я думала, что ты журналист.
– Так оно и есть. – Он вышел из автомобиля, закрыл свою дверцу и обошел вокруг капота, чтобы выпустить ее. – Привидением работает мой брат.
Ее головная боль усилилась еще больше.
– Разве Майк – секретный агент?
Дария никогда бы не предположила, что у этого спокойного и дружелюбного человека такая опасная профессия. Впрочем, если шпион будет похож на шпиона, то он не сможет собирать секретную информацию.
– Не Майк. – Заметив в ее глазах отражение боли, он подал ей руку и помог встать с низкого сиденья. – Шейн. Самый младший из братьев О'Мэлли.
– У вас есть брат, который работает на ЦРУ? – Мысль эта показалась ей невероятной. Каким образом она докатилась до того, что спуталась с секретными агентами, странствующими журналистами и копами, которым очень хочется ее убить?
– Что-то вроде этого. – Рорк пожал плечами, набирая одновременно код на устройстве у двери, ведущей из гаража в дом. – Он всегда несколько неопределенно говорит о том, чем конкретно занимается. Что, как мне кажется, имеет смысл, учитывая его профессию.
– Я тоже так считаю.
Дверь открылась в великолепную огромную гостиную, с высокими, не менее пятнадцати футов, потолками, с изысканными лепными украшениями и изящными багетами. Обои на стенах были покрыты картинами, живописующими жизнь довоенного Юга, которые тянулись по всему периметру помещения чуть выше спинок кресел.
Дария обвела эту роскошь оценивающим взглядом.
– Добро пожаловать в дом, который построил хлопок, – проговорил Рорк.
– Просто изумительно. Не считая Белого дома, это, несомненно, один из самых дорогих домов общественного жилого фонда в Америке. Меня бы не удивило, если бы я увидела здесь Скарлетт О'Хара, танцующую в объятиях Рэтта.
– Не совсем верное заявление. – Несмотря на свои слова, Рорк тоже был под впечатлением. – Однако эпоха та самая. Неудивительно, что правительство не выбирается из бюджетного дефицита.
– Ну ладно, нам ведь не хочется, чтобы бывшие коммунистические шпионы и осведомители из наркомафии чувствовали себя неуютно во время инструктажа и передачи информации.
Ироничность ее тона заставила Рорка улыбнуться. Если после стольких испытаний Дария еще пытается шутить, это свидетельствует о недюжинной силе характера.
– Давай поищем спальни, – сказал он. – Ты выглядишь разбитой.
– Так оно и есть.
Слово «разбитость» не могло даже в слабой степени отразить ее состояние. Ближе к истине было бы определение «смертельно уставшая». Она тащилась вслед за Рорком по сверкающим полам из красного дерева, проходила через арочные дверные проемы, украшенные алебастровой лепниной, пока они не подошли к вестибюлю, отделанному мрамором.