Еще с того дня, когда Рорк обнаружил репортера известной корпорации Эй-Би-Си, который был ему чем-то вроде наставника, повесившимся на стропилах в руинах разбомбленного Бейрута, лед стал покрывать его сердце, как защитный панцирь. За прошедшие годы ледяной слой затвердел и стал намного толще, и, хотя время от времени в нем появлялись трещины, он никогда не подвергался такой опасности растаять, как сейчас.
Ему очень хотелось ее поцеловать – даже хуже, ему необходимо было ее поцеловать, но он отодвинулся подальше.
– Тебе приходила в голову мысль, что, приехав сюда, прямо в сердце безлюдной глухомани, с совершенно посторонним человеком, ты рискуешь быть убитой?
– Ни на секунду. – С ее губ исчезла улыбка, а выражение лица стало таким надменным, какого он у нее никогда не замечал. На бледном, полупрозрачном, как лепесток водяной лилии, лице Рорк вдруг заметил даже морщинки от напряжения. – Не с тобой.
Она действительно была самой безрассудной и одновременно самой отважной женщиной из всех, кого он когда-либо встречал. Либо немного сумасшедшей. Как бы то ни было, Дария против его воли всколыхнула в глубине его души, под ледяным панцирем, нечто новое. А точнее, решимость мужчины, самца, защитить свою женщину. Любой ценой.
Чувствуя, что он ступил на зыбкую почву, Рорк обдумывал, не отвезти ли ему Дарию обратно в город, прямо в ФБР, куда он, вероятно, должен был привести ее в самом начале их знакомства. Но внезапно, по закону коварства судьбы, угрожающее громыхание на горизонте превратилось в зловещий грохот, раздавшийся прямо над головой. Через несколько секунд небеса разверзлись, и на них хлынул проливной дождь.
Глава десятая
Рорк подхватил чемоданы и вместе с Дарией пробежал небольшое расстояние, отделявшее их от ступенек высокой веранды. К моменту, когда они вошли в комнату, оба промокли до нитки.
В комнате было темно как в могиле. И так же тихо. Единственными звуками были стук дождя по жестяной крыше и раскаты грома. Вспышка молнии осветила комнату зеленовато-желтыми отблесками.
– Ты промокла насквозь, – сказал Рорк, проводя руками по ее плечам и рукам.
– Ты тоже. – Дария не удержалась и, по примеру Рорка, прикоснулась к его мокрым плечам.
– У нас здесь нет электричества, но снаружи, за домом, есть цистерна с пропаном, так что минимальные удобства обеспечены. Я могу устроить тебе горячую ванну. – Ладони Рорка скользнули вниз по ее трикотажной рубашке и обхватили груди. – Или, если тебе не хочется долго ждать, можно попробовать согреться своими силами.
Они уже этим занялись… Дария почувствовала, как маленькие язычки пламени в крови начали обжигать ее изнутри. Не собираясь играть роль скромницы, она расстегнула его рубашку и ахнула, увидев, что кровоподтеки из фиолетовых стали почти черными.
– Ты уверен, что способен на это? – Когда Дария прикоснулась к самому темному синяку на его ребрах, она почувствовала, как он невольно вздрогнул и задержал дыхание.
Он ухватил ее за запястье и медленно провел ее рукой по своему телу сверху вниз: по побитым ребрам, по упругому, подтянутому животу, а затем еще ниже.
– Тот день, когда я окажусь неспособным уложить красивую женщину с собой в постель, – прошептал он, – станет днем, когда меня положат в гроб и засунут в фамильный склеп семейства Бруссаров.
– Бруссары? – Под ее ладонью он твердел, как кованая сталь, но, хотя кровь ее уже стала вскипать, природное любопытство взяло верх. – Но ведь твоя фамилия О'Мэлли.
– Это фамилия отца. А мама – креолка французского происхождения. Раньше все эти земли фактически были владением Бруссаров, до того как мой дедушка оставил все это, заинтересовавшись соляными шахтами на острове Джефферсона. Он перевез свое семейство в город, где моя мама и познакомилась с моим папочкой, когда тот приехал на Юг, чтобы отснять серию фотографий о буме вокруг нефти.
Рорк вспомнил историю, которую ему рассказывали всю его жизнь, о том, как оба его родителя в момент встречи почувствовали, что их словно ударило молнией. И как его мать уже была беременной, когда они с отцом поженились. Майк родился спустя девять месяцев после этой встречи, но Патрик О'Мэлли, получивший задание снимать на мысе Канаверал запуск ракеты-капсулы «Меркурий-Свобода-7», ознаменовавший первый выход американцев в космическое пространство, не присутствовал при рождении сына. Точно так же, как позднее пропустил и рождение двух своих младших сыновей.
– Что случилось? – Заметив потемневший взгляд и хмурое выражение, омрачившее лицо Рорка, Дария нежно прикоснулась рукой к его щеке.
– Ничего, – резко ответил он. Ничего, о чем ему хотелось бы поговорить прямо сейчас. – Ты уже начинаешь стучать зубами. Давай я разведу огонь. – Не успела она возразить, как он уже вышел на крытую веранду и взял несколько поленьев из штабеля дров, очевидно заготовленного для него дядей.
Дария обхватила себя руками, ежась и от холода, и от резкого перепада в его настроении. Она наблюдала, как он складывает дрова конусом в черной печи, которая при открытых дверцах могла служить и камином. Его обычно гибкие движения стали какими-то топорными. Да и весь он казался окостеневшим. Впрочем, учитывая последствия вчерашнего избиения, это не удивляло.
– Тебе больно?
– Да. Но не по той причине, которую ты предполагаешь. – Подчинившись неизбежности, он порывисто подошел к Дарии и, ухватясь за край, одним рывком снял с нее через голову влажную футболку. – Я страдаю по причине, устранить которую можешь только ты.
Дария чуть не задохнулась от возбуждения, когда Рорк ловко расстегнул и отбросил в сторону бюстгальтер, а затем притянул ее к себе. Курчавые волосы на его груди, прижавшиеся к ее обнаженному бюсту, вызвали удивительно эротичное ощущение, какого Дария еще никогда не испытывала.
Вспомнив, как под ударами копа он сожалел о том, что не успел насладиться с Дарией любовью, и устав от бесконечных сомнений и бессмысленной игры, Рорк потянул ее вниз, на меховой ковер, лежавший перед огнем.
– Мне кажется, ты говорил, что это будет ошибкой, – прошептала Дария.
– Да, говорил. Припоминаю также, что горевал о множестве ошибок, совершенных в жизни. Так что одной больше, одной меньше – какая разница.
Пристально глядя в его голодные темные, полные смятения глаза, Дария совсем позабыла, что не в ее привычках заниматься сексом с мужчинами, которых она подцепила в отеле, позабыла даже тот факт, что она обручена.
Единственное, о чем она думала, это о том, что, если не позволит себе отдаться своему чувству, ей придется сожалеть о потерянной возможности всю оставшуюся жизнь.
– Я думаю о тебе все время, – прошептал Рорк и припал губами к впадинке у ее шеи. – Даже вчера, когда те головорезы избивали меня.
Дария откинула голову назад, наслаждаясь горячими прикосновениями его губ.
– Я тоже думала о тебе. И ужасно беспокоилась, ведь ты рисковал из-за меня своей жизнью.
– Это уж точно. – В то время как его рот ласкал поцелуями ее груди, руки скользнули под пояс ее мокрых леггинсов. – Было мгновение, когда я подумал, что придется умереть, и перед глазами прошла вся моя жизнь, точь-в-точь как бывает в фильмах. А ты знаешь, о чем единственно я тогда пожалел?
Его порочные, опытные пальцы гладили Дарию, заставляя ее извиваться под его руками.
– О чем? – Она с трудом сдержала сладострастный стон.
– О том, что умру, так и не успев насладиться с тобой любовью. – Он впился ртом в ее сосок.
– Я бы сожалела о том же. – Она изгибалась под ним, ощущая его затвердевшую плоть и влажное тепло, скапливавшееся у нее между бедрами.
– Скажи мне, чего тебе хочется, Дария. – Его лицо качалось над ней, а мокрая хлопчатобумажная ткань терлась о ее кожу с такой силой, что казалось, вот-вот посыплются искры.