— Поможете мне?
— Пожалуйста. Только расплачусь…
— Ничего. Вы сперва ей помогите, а я подожду, — и шофер усмехнулся.
— Мне, наверно, сюда. Да, правильно, вот сюда. Шофер сказал, что вы недалеко живете. Да у вас, оказывается, и вправду в городе все друг друга знают…
Я шел за девушкой. Этот дом я узнал! Это был тот самый дом, который будил во мне раньше любопытство. Выходит, что старушка со странными чистыми глазами и бабушка вот этой ленинградки — одно и то же лицо?!
Девушка уверенно открыла калитку и достала в почтовом ящике ключ.
— Все, как мы договорились в письме. — Гостья увидела на ветках свисающий черный виноград, глаза ее загорелись, и она, не вытерпев, сорвала спелую кисточку. — Виноград-то душистый! Настоящий, не магазинный. — Протянула мне гроздь: — Попробуйте.
Я отказался:
— Спасибо. Я уже пробовал…
В комнате я поставил чемодан к шкафу и мрачно смотрел в пол, боясь отчего-то взглянуть на загадочную стену, словно все эти годы ждал я этого момента, который должен поведать мне о самом главном, о чем я и не задумывался много лет. И я посмотрел. На стене — портрет. Белобрысый парень, некрасивый, очень молодой.
— Ее сын? Внук?
— Я же рассказывала… Муж!
Я, наверно, глупо ей улыбнулся, она весело в ответ рассмеялась:
— Я и говорю, стоило ли себя мучить! Такая молодая была! Можно вполне замуж выйти. Долго ли кого-нибудь найти! Это же неразумно… Жизнь-то одна… Тем более он погиб…
Она вдруг замолчала, посмотрела на меня внимательно и тихо добавила:
— Спасибо, что помогли… А шоферу я уже два рубля отдала. С вас только рубль… Так вы зайдете ко мне в гости? Может, с городом познакомите?
— Я завтра вечером улетаю назад.
Еще раз взглянув на портрет, повернулся и вышел.
Открытый багажник «Москвича» краснел квадратом сумки. «Спорт. Спорт. Спорт», — прочел в последний раз и захлопнул багажник.
— Сумка же, — торопливо напомнил Мишка.
— Передай Шоколаднице.
— Кому? — не понял он.
— Моей жене. Подарки к ее дню рождения. И к свадьбе… Вашей свадьбе. «Подарки принимаем с раннего утра и до сумерек», — не так ли?
Порывшись в карманах измятых в дороге брюк, протянул металлический рубль:
— Бери, не стесняйся, чего же ты?
Он взял. Из внутреннего кармана я достал фотографию Лиды и ее письма, которые еще хранил в какой-то нелепой надежде:
— Отдай кузине. Это все.
Он захлопнул дверцу и, поднимая пыль, покатил. Оставшись один, раскрыл «дипломат». У меня в руках был жалкий клочок бумажки — приглашение в загс, где завтра в десять ноль-ноль будет удовлетворено очередное заявление о разводе. Бросить в огонь?
На другой стороне пустынной улицы двое мальчишек и девчонка (этот вечный треугольник) сидели у тлеющего костра, с бесцеремонным любопытством уставившись на меня. Горький дым осени стелился над улицей, катился сизыми клубами, расползался лениво между деревьями и медленно поднимался кверху…
СЧАСТЬЕ МОЕ, СЧАСТЬЕ…
Первый раз я вышла замуж, когда мне едва исполнилось восемнадцать лет. В четверг, как сейчас помню, день рождения был, а через день, в субботу, свадьбу сыграли. Любила ли первого мужа? Не знаю, что и сказать, выходит, любила, раз замуж шла, надеялась, что впереди много счастья и в жизни все будет белым-белым.
Как поженились, ушли сразу на квартиру, не хотел муж со своими родителями жить. Они и обиделись, но только все зло на меня перенесли. Ругали почем зря, прямо в глаза ругали и соседям всякую гадость про меня рассказывали. Стыдно было у них и появляться.
Месяц и три дня прожили вместе — вышел мужу срок в армию. Думала два года ждать, да и ждала я, никуда не ходила, дома сидела, на работу только и обратно, но, видно, судьба такая… Свекровь заела совсем, все хотела, чтобы с ними жила, ухаживала и прибиралась в доме, только как же после всего сказанного ими могла я, да и комнату муж, когда в армию уходил, просил сохранить. Не пошла к ним, отказалась. Не знаю, что мужу писали, только стали письма реже приходить и слова какие-то чужие читала.
А они проверять меня вздумали. Придут часа в два ночи и будят, не спится же таким людям по ночам; приходили часто, надоело, перед соседями неудобно. Заснула я раз крепко, они говорили, что целый час стучали в дверь, а как зашли в комнату, то под кровать и в шкаф полезли. Через две ночи, на третью, когда вновь пришли, не поднялась я с постели. Пусть, думаю, стучат всю ночь. Утром встала, открыла дверь, а в дверях свекор стоит, я оттолкнула его, захлопнула дверь за собой и не впустила в комнату. Думала, он ломиться и ругаться будет, но он не то засмеялся, не то заскулил, сжался весь, повернулся и ушел. Только письма от мужа перестали приходить совсем. Потом, когда уже из армии муж вернулся, повестка пришла. Разошлись мы тихо, мирно.