— Никто из одноклассников за ней в совхозе, как бы выразиться точнее, не ухаживал? Ведь Ирина — ровесница Дездемоны.
— Нет. Повторяю, и Ира относилась к мальчикам безразлично.
— Ну, спасибо вам большое.
— Пожалуйста. А вам вопрос разрешите задать.
— Сколько хотите.
— Вы найдете е г о?
— Обязательно! Это наша работа.
«Обязательно… Как это я, не успев подумать, мгновенно ответил? И получилось убедительно…» — думает Гарусов, не спеша покидая тишину школьного здания. Вот-вот должен раздаться звонок с урока.
— Гаврилов по рации вызывал… — Рука Виктора тянется к ключу. — Теперь куда?
— Сейчас решим, — следователь откидывает крышечку впереди себя, достает телефонную трубку и через минуту слышит знакомый голос:
— Первое: диктую отправление с автовокзала на Сидоровку: 6.15, 9.30, 13.15, 17.05. Прибытие и отправление из Сидоровки: 7.40 и 7.55, 10.55 и 11.05, 14.40 и 14.50. Последний рейс: прибытие 18.30, отправление 18.35. Какое будет указание?
— Автобус в пути… один час двадцать пять минут. Нам же, на машине, около часу — туда, час — обратно. Там, надеюсь, управимся за два-три часа. Так ты намекаешь, что отец мог уехать последним рейсом тринадцатого и вернуться утром в воскресенье? Я сам проверю… А второе?
— Читаю показания Титляновой Лидии Афанасьевны. Пенсионерка живет по улице Володарского, 164, в квартире № 2. Слушай: «13 сентября, ровно в 20.00, я смотрела на часы, я пошла в хлебный магазин. Сколько проходила — не знаю, но считаю, что вернулась домой около девяти часов вечера, примерно за 10—15 минут. Соседка Овсянникова красила пол. На часы, придя из магазина, я не смотрела. Соседей Бурчевых не было дома. От магазина я шла по улице Пролетарской, а затем свернула на свою улицу и шла по проезжей части. Когда подходила к мусорному ящику, то увидела, что по тротуару медленным шагом идет мужчина. Я побоялась его и отошла к противоположной стороне дороги. Улица была не освещена и поэтому мужчину я не разглядела. Был он в чем-то темном, наверное, в костюме, но не в куртке и не в плаще. На голове ничего не было. Ростом — не выше меня. Нетолстый. Шел он медленно, как будто прогуливался. Я больше ничего не могу сказать о нем, было темно. Никаких звуков, стонов я не слышала. Придя домой, я никуда не выходила и ничего не слышала. Утром, в половине восьмого, уехала к сыну и внукам, там же и заночевала, вернулась домой сегодня, в 12 дня, после того как сготовила обед для сына. Мужчину я видела с расстояния около семи метров, но из-за темноты разглядела его плохо, если встречу — не узнаю. Одет был в темный костюм, на голове ничего не было, волосы недлинные, цвет сказать не могу. Лицо не разглядела. В руках у него ничего не было. Я больше не оборачивалась и, куда он ушел, не видела, видела только, что он дошел до угла. Я перешла через дорогу и, открыв калитку, прошла к себе домой». Пока все.
— Спасибо. Позвони в Сидоровку, в сельсовет, предупреди, что часам к шести вечера, когда народ с работы пойдет, подъедем. Пусть ждут гостей. Мы же — к бабушке Ирины…
Климова Л. В., бабушка Ирины:
«…Внучка лицом в отца выдалась. Симпатична девка росла… И волосы как смоль. Валентин-то мужик смазливый. Оттого налево и гулял. Душа моя с самого начала чуяла, что не будет у Раиски, у дочки, спокойной семейной жизни… Рая-то институт одолела, он же — неуч. Ей на концерт-кино охота, а зятек по сторонам зыркает. Да и бабы чужие сами льнули. Красавец, на цыгана похож. И Райка, хоть с образованием, за него держалась… Любил и винцо попить, особливо если на дармовую…
Нет, Ирину он не бил. Или, может, боялся: она ведь как взглянет. А с января, как другая его прибрала, начал он буянить, денег, что по алиментам высчитывали, жалеть. Это его та бабенка накачивала, вот он и бесился, что в месяц шестьдесят рубликов уходило на Ирину. У него от этих денег ум помутился. Говаривал со зла, что, мол, могла бы Ирина и сама работать, а учиться вечером. Но Раиса молодец, форс твердо держала, хотела дать дочери полное образование. Но Ирину блюла шибко строго. Боялась, что это самое — отцовское — в ней взыграет. Но внучка и сама была от ухажерства далека… Нет, нет… В школе или по соседству у нее никого не было. Не успела…
Я тут, однако, приметила, что дружок внука (это от сына) о ней выспрашивает у Юры. Юра — это мой внук от сына Василия. У меня двое: дочь Раиса и Василий. У Васьки в семье вроде, тьфу, тьфу, не сглазить, ладно. Дочь его, старшая внучка, замужем. По любви живет. Юрка-то работает шофером на автобусе. Работа по нраву. Так что у Василия, слава богу… А Раиса… Молода: сорок лет. Другая бы давно нашла себе нового, а эта по цыгану бесится. И сама нервничает, и ему истерики устраивала… Надо было давно пнуть под зад…