– А с ней все в порядке, – тетя Шур?
– Не знаю, сынок, – заплакала она и обняла меня.
– Нет, конечно, жива, что это я – нет, нет, это бред. Она же не может умереть. Правда, тетя Шура?
– Конечно, она сильная женщина. Она жива, я уверена, она просто надышалась гарью, – рыдала женщина.
– А в какую больницу ее увезли, тетя Шур?
– Не знаю, спроси вон у следователя, – указала она на молодого паренька в пальто, который что-то строчил на листке.
– Хорошо, – ответил я и направился к нему. – Простите, не подскажете, в какую больницу отвезли пострадавших.
– Простите, но кто вы, – поднял он глаза с листка и посмотрел на меня.
– Я Дэн, просто моя мама среди пострадавших.
– Ну это меняет дело, их отвезли в центральную клиническую.
Поблагодарив его, я уже развернулся и хотел поспешить, как остановился, оттого что он меня окликнул.
– Слушай, – но это на другом конце города, если хочешь, можешь подождать. Я через пару минут закончу и подвезу тебя, так как я тоже поеду в больничку, чтобы побеседовать.
Я, конечно, согласился, зная, что пешком я доберусь к утру.
Спустя пару минут, как он и обещал, мы доехали до больнички, и я, вновь поблагодарив его, выпрыгнул с уазика и поспешил к приемному покою.
– Добрый вечер, – окликнул я уткнувшуюся в журнал девушку.
– Скорее утро, молодой человек, – подняла она голову.
– Скажите, к вам сегодня привозили Ленскую Лину.
– Ленскую, Ленскую так, да вот, она поступила. Но, простите за бестактный вопрос, – подняла она голову, – но кто вы ей?
– Сын.
– Ясно, что ж вам лучше пройти к дежурному врачу. Вот туда, – указала она.
– Спасибо, – я шел, отгоняя плохие мысли подальше.
– Можно, – постучав, заглянул я в кабинет.
– Вы уже вошли, так что заходите, я вас слушаю, молодой человек, – вновь обратился он ко мне.
– Я хотел узнать о самочувствии Ленской Лины, которая поступила сегодня.
– А, эта одна из пострадавших во время пожара.
– Да.
– Вот выпейте, – дал он мне стакан с водой. – Она… что ж, не буду тянуть.
– Я не понимаю, так мне можно к ней?
– Она не выжила.
Эти слова эхом отозвались в моей голове, в груди сжалось, мне стало трудно дышать.
– Так, эй, молодой человек, – щелкал он пальцами возле моих глаз, все в порядке?
– Да, да. С этими словами я вышел из кабинета, а потом и на улицу.
Не чувствуя ни холода, ни ног, я добрел до дома. Опустившись на кресло, я чувствовал себя опустошенным, с огромной дырой в груди, что будет дальше, я просто не представлял. Я так и сидел, смотря в одну и ту же точку, до самого рассвета, пока не зазвонил телефон. Отвечать совсем не хотелось, но нужно, все же звонила бабушка.
– Да, – лишь ответил я.
А она, как всегда, обрушила, обвинив меня во всех смертях, и все время повторяла, что я – большая ошибка ее дочери, и если бы она тогда… Что она имела в виду, я не мог понять, так как она не говорила прямо, а ходила вдоль да около. Я слушал, не проронив ни слова, да и говорить с ней не о чем. Из всего, что она говорила, я понял, что через час она будет здесь. Сейчас в эту минуту мне было все равно, приедет она или нет. Я готов был к ее оскорблениям. Пустая квартира потихонечку наполнялась людьми. Сначала пришла тетя Маша, соседка следом, за ней еще одна, потом появилась вечно ворчащая бабушка.
Как и обещали, к обеду тело матери привезли из морга. Выделенных денег с маминой работы, которые принесла тетя Шура, хватило лишь на перевозку и оплату места на кладбище. Хорошо в остальном бабушка помогла, я ей был за это очень благодарен.
Наутро следующего дня мы уже стояли возле раскопанной могилы под сильным проливным дождем. Пришло не так много народу: пара соседок, бабушка, тетя Шура и еще пара человек с работы. Ни Димыч, ни Громила, и даже Леха не пришли.
Все произошло так быстро. Я пришел в себя из-за сильных порывов ветра, сорвавшего с меня дождевик, стоя на коленях на могиле матери. Вокруг не было ни души. Достав из кармана куртки небольшую свечку и установив ее возле небольшой фотки, где улыбалась мама, я попытался зажечь дрожащими руками фитиль. Но ничего не выходило, либо порывы ветра тушили спички, либо дождь.
Но я продолжал пытаться, и вскоре получилось. Кто-то подойдя и присев рядом, накрыл своими руками свечку, и я зажег ее.
– Спасибо, – прохрипел я и повернулся, чтобы посмотреть, кто это.
Но никого рядом не было. Просидев еще полчаса, я пообещал матери навещать ее каждый день после занятий. Проведя по фотке ладонью, чтобы вытереть капли дождя, я, встав, направился к выходу из кладбища.
Я блуждал долго и не помню, как забрел в небольшую кофейню, где почти никого не было. Сидя в самом дальнем углу, я все еще не мог поверить в то, что матери больше нет. Виня себя в том, что она из-за меня оставалась на работе вечерами, чтобы помочь оплачивать учебу в колледже.